"Александр Поповский. Во имя человека" - читать интересную книгу автора

Лестно, конечно, быть в штатах ученого ведомства, но у него свои планы. Его
цель - стать хирургом, опытным специалистом, и как можно скорей. Среда
ученых знаменитостей не для него. Ему нужна возможность без лишней опеки
стать мастером своего дела. Широкая практика - вернейший путь к
совершенству.
Больница неприветливо приняла молодого врача. Здесь не было штатного
места, и приходилось работать без вознаграждения. Единственным подспорьем
были дежурства и замены врача. Он выполнял за других всякого рода
обязанности и получал за это гроши. Нужда вынудила его на полгода оставить
больницу, поехать на эпидемию в Сибирь.
Врачебная практика, служение и помощь больному - все, о чем он так
много мечтал, оказалось делом сложным и трудным. На его глазах каждый день
решались вопросы жизни и смерти. Там, где организму грозило несчастье, рука
хирурга приносила спасение. Наука утверждала свою власть над страданиями,
возвращала здоровье умирающим, а молодому врачу становилось в больнице не по
себе. Каждая операция вызывала у него колебания: сомнения осаждали его.
Хирурги, казалось ему, слишком грубы, они травмируют рану небрежной рукой и
жестоким вмешательством инструментов. Никто не ставит себе цели искать новые
пути, изменять и улучшать операцию. Они повторяют одно и то же в продолжение
десятилетий, немногим отличаясь от своих предшественников -
грыжесеков-цирюльников средневековья. Сердца их становятся жестокими и
недоступными к страданиям людей. Нет, такая хирургия не для него. Он не
последует за ней и не позволит из себя сделать ремесленника.
Словно не было в прошлом экзаменов и практических работ, диплома об
окончании университета, - Вишневский сызнова начинает изучать анатомию.
Студенты и прозекторы в анатомическом театре могли засвидетельствовать, что
он каждый день аккуратно являлся туда и оставался до позднего вечера. Не так
уж часто врачи возвращаются на студенческую скамью, чтобы восполнить свое
образование. Прилежным молодым человеком заинтересовался директор
университета и пригласил его на должность помощника прозектора. Какая удача!
Он больше не будет нуждаться; отныне все время принадлежит ему одному, он
сможет круглые сутки заниматься любимым предметом. Прощай больничка,
подсказавшая ему правильный путь! Он либо вернется настоящим хирургом, либо
вовсе не будет им.
Это были лучшие дни его жизни. Никогда впоследствии его творчество,
ничем не омраченное, не доставляло ему столько счастливых часов. Он сделал
искусством то, что другие считали будничным делом. Надо было видеть его за
работой, когда он препарировал кровеносные сосуды, мышцы, хрящи. В его руках
нож словно терял свое острое жало, сталь скользила между тканями, нежно
сдвигая и раздвигая их. Вот за веной, у самой надкостницы, лежат две веточки
нервов, две частицы великой системы. Нельзя же отвернуться от них
единственно потому, что природа скрыла их от нашего взора. Нет, нет, ни за
что! Прилежные руки с завидным старанием выводят эти веточки на свет.
Затаив дыхание, за его движениями следят увлеченные студенты. Этот
анатом-художник их околдовал. Как можно им не восхищаться: он за час
отпрепарировал весь спинной мозг, обработал без малейшего изъяна! Так четко
отделить двенадцать пар черепных нервов! Кто может сравниться с ним?
Способность страстно любить свое дело - свидетельство истинного
таланта.
- Едва я успею вернуться домой, - сознавался Вишневский друзьям, - чуть