"Александр Поповский. Во имя человека" - читать интересную книгу автора

разногласий между рационалистами и эмпириками. Тут никто не утверждал, что
врачу достаточно располагать известными фактами, почерпнутыми из опыта, и
ничем больше. Настаивая на том, что опыт недостаточен без знания причин,
вызывающих явление, без теории и системы лечения, противники главным образом
имели в виду опыт истории медицины, печальное свидетельство прошлого.
Ни одна наука не знала так много несчастных увлечений, как хирургия.
Раз возникшая идея, словно поветрие, овладевала умами врачей, вытесняя из
практики опыт минувших столетий. Случайное изобретение, плод не в меру
горячего воображения, принималось за панацею, становилось невольным бичом
человечества.
В семнадцатом веке неведомо откуда рождается страсть к трепанациям.
Свыше тысячи лет рука хирурга не смела коснуться инструментом мозга и его
оболочек - и вдруг эпопея безумств. Трепанируют эпилептиков, меланхоликов,
сифилитиков, душевнобольных, чтобы выпустить из черепа "губительный пар".
Даже коронованные особы не могли уберечься от страшного увлечения хирургов.
Филиппу Нассаускому просверлили череп двадцать семь раз, принц Оранский
вынес семнадцать трепанаций. Один из врачей произвел над больным пятьдесят
трепанаций в течение семидесяти дней.
В начале девятнадцатого века возникает учение, которое объясняет
телесные и душевные недуги застоями в кровеносной системе. Начинается новый
психоз. По любому обстоятельству у больного выпускают до двух фунтов крови.
Страшное средство обращается в панацею против всяческих бед. Монахи ищут в
нем лекарство против мирского соблазна, врачи и ученые - обоснование для
новых идей в хирургии. Увлечение пускает корни в народе, местами уподобляясь
ритуалу. В городе Павии в день святого Антония становится обычаем пускать на
церковной площади кровь богомольцам. Француз Бруссэ за свою горячую
приверженность к кровопусканию был современниками назван кровопийцей. Метод
его насмешливо назвали "вампиризмус". В то время говорили, что "Наполеон
опустошил Францию, а Бруссэ ее обескровил". Сумасшествие охватило Европу. "В
военном госпитале, - писал Пирогов, - на каждом шагу раздавалось приказание:
"Поставить больному десять пиявиц". Как можно было сомневаться в
целесообразности пиявиц, раз еще Гиппократ свидетельствовал, что первыми
поправляются те раненые, которые последними были подобраны, потеряв большую
часть своей крови...
Современники Вишневского знали цену панацеям и имели основание им не
доверять.
Увлеченные примерами из прошлого, суровые судьи не приняли в счет
исторического пути хирургии и места блокады в этом развитии.
В течение своей многовековой истории хирургия прошла через три
замечательных этапа. Между первым и вторым прошло четырнадцать веков, третий
наступил в девятнадцатом столетии. В первых веках нашей эры утвердилось
убеждение, что ампутировать можно только омертвевшую конечность. Лучше всего
выждать, когда она сама отпадет. В тех случаях, когда больному угрожает
опасность изойти кровью, рану следует прижечь раскаленным железом. С
появлением огнестрельного оружия переломы, вызываемые его применением,
приводили, как правило, к смерти, а врачи, отчасти из неумения останавливать
кровь, не изменяли общепринятой практики.
Таков был сберегательный принцип в древности и в эпоху средневековья.
В шестнадцатом веке во Франции возникает идея перевязывать сосуды
раненой конечности и останавливать таким образом кровотечение. Средство,