"Александр Поповский. Павлов " - читать интересную книгу автора

я думаю, ныне наш знаменитый физиолог Иван Петрович Павлов".
Так началась новая история физиологической методики.
Совершенствование в науках ничуть не изменило характера, не прибавило
Ивану Петровичу сдержанности. И в духовном училище, и в семинарии, и в
Медико-хирургической академии он легко восстанавливал против себя
сокурсников и нередко друзей.
Студенты мстили ему за его нетерпимость, за страстность и плебейские
манеры. Он шокировал их, этот неуклюжий рязанец с дерзкими голубыми глазами.
В лабораториях за рубежом, где судьба его свела с соотечественниками, они
открыто избегали его. Петербургская молодежь, купеческие и Дворянские сынки,
они искренне презирали этого рязанского простолюдина.
Недоумевали и друзья молодого Павлова.
Не всякому приходилась по душе его манера спорить: вспылит и, не
дослушав, перебьет одного и другого.
- Вы что хотите сказать? - тычет он пальцем в собеседника. - Ну? Ну,
говорите!
Годы мало изменили его. Вспыльчивый и страстный, профессор круто
обойдется с каждым, кто не справится с научной задачей. Он не посмотрит на
то - друг ли это или малознакомый сотрудник. Так однажды помощник его по
клинике Боткина, Чистович, поссорившись с ним, ушел из лаборатории с тем,
чтобы больше не возвращаться. Причиной ссоры был незначительный случай.
Павлов собрался показать Боткину опыт, проведенный на изолированном сердце
собаки. Во время эксперимента ассистент Чистович забыл снять зажим с яремной
вены. Раздраженный Павлов дернул зажим и порвал вену. Опыт не удался. Между
друзьями произошла размолвка, и оба, огорченные, разошлись.
Вечером Павлов послал Чистовичу записку: "Брань делу не помеха,
приходите завтра ставить опыт". Дело - прежде всего, в таких случаях он
готов подчас и извиниться.
Хуже сложилось, когда в числе людей, недовольных Иваном Петровичем,
оказался начальник Медико-хирургической академии, известный ученый,
придирчивый и не всегда справедливый администратор, Пашутин. Он невзлюбил
молодого профессора за то же самое, что так не нравилось в Павлове
студентам-однокурсникам. При первой же ссоре подчиненный резко осадил
начальника.
- Со мной шутки плохи, - сказал Павлов и, словно с тем, чтобы
посмеяться над Пашутиным, с издевкой продолжал: - Меня в тайны науки
посвящала старая дева-горбунья... А это все равно что у черта учиться.
Начальник академии переспросил:
- Что вы хотите этим сказать?
- То, что вы слышали, - последовал невозмутимый ответ.
Пашутин не был любопытен. У него был свой способ отвечать на обиды, и
молодому профессору стало вскоре в академии не по себе. Ему не давали нужных
сотрудников, командировок, работали у него военные врачи без физиологической
подготовки. Ему одному из всех руководителей теоретическими кафедрами не
предоставили казенной квартиры. Выведенный из себя, профессор являлся к
начальнику с уставом академии в руках. На стороне Павлова был закон, и он
требовал его выполнения.
- Вы мне ответите за это, - волновался он, - я не позволю над собой
издеваться!
Кончались эти разговоры тем, что Павлов выскакивал из кабинета, хлопая