"Александр Попов. Благоwest, или Невероятное сумасшествие (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Но ничего, братцы, я выдюжу!"
Но порочность Александра Ивановича уже сделалась гораздо шире и глубже,
чем он мог и, видимо, способен был предполагать; и норовистость обманывать
себя тоже развивалась и цепко держалась в нем.
Однажды его жену положили в больницу, прооперировали, она была совсем
плоха, вымотана болезнью и уже находилась при смерти. Лечащий врач с
суховато-профессиональной тревогой в голосе сообщил Цирюльникову, что
необходимо одно дорогостоящее лекарство, немедля следует доставить его в
больницу, а затем, когда больная чуть оклемается, желательно продолжить ее
лечение за границей в элитной клинике, иначе может произойти непоправимое.
Цирюльников не возражал, согласился. Однако внезапно, не приняв меры к
лечению и спасению жены, уехал в командировку, в которой мог бы побывать и
любой его менеджер или же холостой, легкий на подъем Хлебников.
Александра Ивановича не было с неделю. А когда вернулся, то купил
необходимое лекарство и явился в больницу. Но ему сообщили, что его жена
умерла.
Он плакал, рыдал.
- Я не виноват, не виноват. Я ничего для нее не жалел, - как
напроказивший и ожидающий возмездия мальчик, причитал он перед потупившимися
врачами. Они не понимали его, посматривали настороженно и неприветливо.
Еще когда была жива Екатерина, Александр Иванович втихомолку, не
сообщая жене, принялся возводить дом на берегу иркутского залива. По его
замыслу, особняк должен был задаться самым большим в округе, затмить собою
все другие постройки. Капиталы имелись нешуточные, и Александру Ивановичу
хотелось владеть уже не только деньгами, но и захватить огромное жизненное
пространство и единолично владычествовать на нем. Он купил целых три гектара
земли. Хлебников всерьез полюбопытствовал у товарища, не собирается ли тот
заняться сельским хозяйством, но Цирюльников не отозвался, мрачно промолчал.
Капиталы, будто волшебным таинственным мощным магнитом, притягивало в
"Благоwest", однако, беспрестанно недомогавшая, сидевшая почти что
безвылазно дома Екатерина о заработках мужа мало что знала. Он копил тишком.
Личную и корпоративную бухгалтерию вел строго, придирчиво и выделял на
содержание семьи столько, чтобы жена и сын были вполне или сносно сыты и
одеты. И, быть может, изначально строил эти хоромы единственно для одного
себя, потому как любовниц у него не водилось - денег было жаль даже на
женщин, хотя к слабому полу Александра Ивановича влекло, тем более, что
выхудавшая, слабосильная, состарившаяся Екатерина уже не устраивала его.
Временами Цирюльникову мерещилось, что денег у него мало, и он то, что
причиталось его семье, отнимал у нее, утаивал.


* * *


После смерти жены он страшно горевал, маялся, стал заговариваться,
бывал рассеян и задумчив, но, по-своему обыкновению, весь встряхивался и
возгорался, когда заговаривали о деньгах, о прибыли, о его личных доходах. И
если дела в "Благоweste" повертывались так, что предвиделся солидный куш,
выгодная сделка, он окунался в работу, и был привычно энергичен, собран,
дальновиден. Но для своих сотрудников и Хлебникова Александр Иванович