"Александр Попов. Двадцать минут с ангелом (Очерк)" - читать интересную книгу автора

долгого раздумья он сказал:
- Слушай, неужели не ясно, о чем пьеса? Так обидно! И потом, ведь я
написал Товстоногову, что пьеса принята. Они уже разворачивают репетиции.
Выходит, я трепач?"
А вот что вспоминает Елена Якушкина, заведующая литчастью театра имени
Ермоловой: "Очень много времени и сил уходило в те годы на то, что мы
называли "пробиванием" его пьес на сцены московских театров. Дело это было
сложным, и колотиться, как говорил Саша, приходилось много. "Вы там сильно
не расстраивайтесь и не берите все на себя, - с обычной своей дружеской
заботой и теплотой писал он, - пусть режиссеры больше упираются".
Лицо улыбающегося, но уставшего Вампилова.
"Итак, суммированные замечания, - писал Вампилов Якушкиной в другом
письме. - Что именно хотят от автора? Да сущие пустяки!
1. Чтобы пьеса ни с чего не начиналась.
2. Чтобы пьеса ничем не заканчивалась.
Другими словами - никакой пьесы от автора не требуется".
Во всех театрах одно и тоже - вроде бы "да", но и вроде бы "нет".
Друзья Вампилова говорили, что от такого обращения можно было бы озлобиться
на людей, на жизнь, закрыться, уйти в себя, но Александр скорее удивлялся и
хотел все же понять тех людей, которые вели с ним эту непонятную игру.
Иногда лишь сукровицей просачивалась горечь. Он писал Иллирии Граковой,
редактору издательства "Искусство": "У меня впечатление, что завлит на меня
махнула рукой, и мои пьесы со стола переложила на окно, где у нее форменная
братская могила неизвестных авторов". Ей же он рассказывал о пьесе
"Несравненный Наконечников":
- Представляешь, герой после всех своих мытарств бежит из театра, он
ничего этого уже не хочет, бежит через зрительный зал, а за ним бежит
режиссер, который все же надумал ставить его пьесу...
- Хочешь поделиться своим богатым опытом общения с театром? - спросила
я.
- Да уж, есть о чем порассказывать, - засмеялся Саня".
Бег человека в тоннеле убыстряется, дыхание становится тяжелым,
стонущим.
Он шел, упрямо шел по этому мрачному тоннелю-пытке. Где-то там впереди
мерцал слабый и неясный свет. Но главное, что свет все же был! "А иначе
зачем я послан на эту землю, а иначе зачем мне дан талант, а иначе зачем я
столько мучался?" - быть может, думал Вампилов. Хотя иногда, по
свидетельствам многих, драматург уже не верил, что когда-нибудь выберется из
тоннеля. "Я не жалуюсь, - писал он Якушкиной, - я просто остервенел и
просто-напросто брошу все к чертовой матери!" В этих словах глубокая и
жестокая правда последних лет его жизни! Довели человека! Всю силу своего
таланта он вынужден был направлять не на развитие своих способностей, а
единственно на то, чтобы выжить, протянуть до "света", то есть не кончить
жизнь самоубийством.
Одинокий голос скрипки. Тоннель, человек бежит очень быстро, нервными,
отчаянными рывками. Запинается, падает, вскакивает, снова бежит. Мелькают
темные, выложенные крупным серым камнем стены.
Правильно сказал один из вампиловских героев: "Чтобы добиться
признания, надо или уехать, или умереть". Пророческая мысль. Ангелы и
хорошие писатели кому в какое время нужны были? А если писатель еще и Ангел?