"Александр Попов. Двадцать минут с ангелом (Очерк)" - читать интересную книгу автора

полотенцем "пригвоздили" к кровати, насмехались над ним, "бичевали" беднягу.
Появляется лицо Хомутова.
ХОМУТОВ. Вот уж в самом деле: сделай людям добро, и они тебя
отблагодарят.
СТУПАК. Бросьте эти штучки. Кто вы такой, чтобы раскидываться сотнями?
Толстой или Жан Поль Сартр? Ну кто вы такой? Я скажу, кто вы такой. Вы
хулиган. Но это в лучшем случае.
ВАСЮТА. Да откуда ты такой красивый? Уж не ангел ли ты небесный, прости
меня, Господи.
БАЗИЛЬСКИЙ. Увы, с ангелом у него никакого сходства. (Хомутову.) Вы
шарлатан. Или разновидность шарлатана.
ХОМУТОВ. Ну, спасибо. Буду теперь знать, как соваться со своим
участием.
СТУПАК. Бросьте. Никто вам здесь не верит.
Маленькая пауза.
ФАИНА (всем). А что, если в самом деле?.. Если он хотел им помочь.
Просто так...
СТУПАК (кричит). Не говори глупостей!..
Хомутов - хомут, - видимо, не случайная фамилия. Автор что-то в ней
зашифровал. Новый взгляд на мир, новая мораль, - и они сначала для людей как
хомут? Надо его сбросить, чтобы никто не посмел мною править, как лошадью?
Интересно! Неожиданно. Вампилова, смело, талантливо предлагавшего новый
взгляд на мир, на человека, на устои, как и этого героя, в жизни тоже
мучили, но иначе: репниковы, беликовы, всевозможные литературные и
нелитературные чиновники-мещане не пускали пьесы на сцену. А это терзало,
угнетало и унижало Вампилова - Хомутова, Ангела. Разумеется, он не мог
назвать себя Ангелом, назвал проще - Хомутовым. Хомутов - это Вампилов!
Тоннель, в котором медленно, на ощупь бредет человек. Капает вода,
стены черные, а впереди - слабенький, неверный свет.
Вампилов шел в тоннеле на тусклый огонек - огонек надежды и веры.
Потом, после его трагичной, бессмысленной кончины, начнут охотно ставить его
пьесы, а пока - тоннель! Долгий и мученический путь в нем. Его стены -
бюрократы от литературы, холодные, эгоистичные, самоуверенные, - попробуй
пробить такую стену! Им, как и нынешнему мещанскому большинству, не нужна
литература, не нужно искусство слова, вообще искусство. Им подавай
развлечения, щекотку для нервов! Им и Ангелов не надо, потому что у них уже
есть надежный, хитрый, расчетливый и соблазнительный путеводитель по жизни -
Сатана.
Улицы вечернего Иркутска, патриархальный покой деревянных домов, от них
словно бы тянет чем-то надежным, добрым, сильным. Быть может, они помогали
Вампилову жить и выживать.
Да, Александру Вампилову пришлось брести в мрачном длинном тоннеле, но
впереди все-таки жил свет. Литератор Геннадий Николаев вспоминает: "О чем мы
говорили в тот долгий, незаметно промелькнувший вечер? Прежде всего - о его
последней пьесе "Прошлым лето в Чулимске". Я был составителем и редактором
альманаха "Сибирь", в котором эта пьеса, принятая редколлегией, была набрана
для второго номера. На мой взгляд, это была отличная пьеса, светлая,
добрая... Но, увы, на ее пути встали непредвиденные трудности, которые в то
время казались непреодолимыми.
Вампилов сидел на тахте, опершись подбородком о стиснутый кулак. После