"Александр Попов. Юный, юный Илья" - читать интересную книгу автора

другие их дети - уже взрослые, самостоятельные люди. В детстве Илья часто
болел, и родительское измученное сердце любило его, такого горемычного, не
всегда понятного, крепче и нежнее.
Николай Иванович молчал и сердито выслушивал классного руководителя,
глухо, как в трубу, покашливал в большой коричневый кулак и смятым голосом
стыда, не поднимая глаз на собеседницу, говорил:
- Все будет нормально, Надежда Петровна. Исправится. Обещаю.
- Да-да, Надежда Петровна, - следом вплеталась пунцовая, будто бы после
бани, Мария Селивановна, - все будет ладненько. Мы строго поговорим с сыном.
Он же хороший, вы знаете.
- Не потерять бы нам парня, - в дверях вторила Надежда Петровна и, по
неизменной привычке, останавливалась, приподнималась на носочки, потом
значительно восклицала: - Ох, не потерять бы!
Родители пугались такого емкого слова - Мария Селивановна всхлипывала,
а Николай Иванович сумрачно морщился и покашливал в кулак.
Поговорили с Ильей строго один раз, другой; думали, что на все уроки
будет ходить, прекратит позорить своих престарелых, уважаемых родителей. Но
Надежда Петровна опять пришла, потому что Илья два раза пропустил математику
и совсем забросил физкультуру.
- Уважаемые родители, - пугающе-официально обратилась она и,
показалось, несколько надулась, приподнявшись на носочках, - если срочно не
возьметесь за воспитание, я буду вынуждена предложить педсовету решить
судьбу вашего сына.
Николай Иванович низко склонил голову и сурово промолчал.
- Надежда Петровна, не надо бы так строго, - вкрадчиво сказала Мария
Селивановна. - Мы зададим ему перцу - вприпрыжку побежит на уроки.
- Питаю надежды...
Николай Иванович вошел, широко распахнув дверь, в комнату Ильи,
накрутил на ладонь толстый ремень:
- Ты, лоботряс, до каких пор будешь нас позорить, а?!
Илья, согнувшись, сидел за мольбертом, выводил задрожавшей рукой мазок
и молчал.
- А-а?! - отчаянно-тонко, как от резкой боли, вскрикнул отец и вытянул
сына вдоль спины. - А-а-а-а?!
Илья молчал, даже не вздрогнул от хлесткого удара, не видел страшных
глаз отца.
Оба молчали.
Николай Иванович, запнувшись о порожек, вышел из комнаты, отодвинул с
дороги Марию Селивановну, прижавшую к своей груди руки, и шумно прошел на
кухню, едва поднимая ноги.
Мать бочком протиснулась к Илье:
- Ты, сынок, ходил бы на уроки. Образованному-то легче в жизни. Что от
меня, недоучившейся, взять? Нечего. А ты учился бы...
- Ладно! - резко прервал Илья.
- Ты на отца не сердись: он - добрый...
- Знаю.
- На меня-то не обижался бы...
- Нет!
Огорченная мать вздохнула и тихонько вышла.
Илья сидел в полутемной комнате, задавленной серо-лиловыми - будто