"Александр Попов. Юный, юный Илья" - читать интересную книгу автора

- Нет-нет, - прошептала Алла.
Однако, его дрожащие, но неудержимые пальцы настойчиво продвигались.
Алла шепнула в самое ухо Ильи, так что у него защекотало:
- Все это так скверно. Не надо. Я прошу.
- Да, да, да, - зачастил Илья и отпрянул к стене.
Оба они были смущены, сконфужены и не знали, что друг другу сказать.
Алла не осуждала Илью, но, неопытная и наивно-чистая, она еще не умела
слить в одно Илью физического и Илью, воображенного ею.
Илья прекрасно знал, какая его подруга, и потому втройне ему было гадко
и совестно за то, что сейчас произошло. Но в то же время его разрывало
понимание, что он не мог, не по его силам было поступить иначе: хотелось уже
большего от Аллы, чем детского, подросткового братства. Он хотел физического
блаженства, за которым ему мерещилось какое-то высшее, настоящее счастье с
Аллой.
- Уберемся, Илья, со стола? - кротко, как виноватая, сказала она.
- Ага, - кивнул он, прикусывая нижнюю губу.
Вскоре пришли красные и свежие от мороза Михаил Евгеньевич и Софья
Андреевна, веселые, смеющиеся. Илья и Алла особенно обрадовались их
появлению: хотелось потерять, развеять мысли и чувства, которые взорвали их
привычную, во многом еще детскую жизнь.


5


Илье трудно, мучительно писалось. Ему порой казалось, что в его сердце
засыхает какая-то живописная, художническая жилка, которая, как ему
представлялось, пульсирует и выталкивает энергию творчества, фантазии,
вымысла. Он рассматривал репродукции картин Поленова или Репина, Левитана
или Пикассо, небрежно брал листы со своей, как она выражался, "мазней", и
ему становилось отчаянно, беспросветно тяжело. "Не то, не то, не то!.." -
шептал он и отбрасывал листы.
В марте Илья неохотно посещал уроки, а в апреле часто их пропускал. В
нем долго напластовывалось раздражение к школе, и это его раздражение - как
лед, который после каких-то оттепелей и заморзков обрастает новыми твердыми
слоями. Но вот пришло тепло надолго - и лед заиграл ручьями жизни. В
нынешнюю весну в душе Ильи оттаивало, обмякало, и ему минутами становилось
невыносимо видеть все школьное - пыльные, гудящие, кричащие на переменах
коридоры, казавшиеся неуютными кабинеты, притворявшихся строгими учителей, и
он моментами просто ненавидел их. Ему было неприятно видеть директора
Валентину Ивановну, которая, вычеканивая каблуками, шествовала по коридорам.
Он смертельно заскучал в кругу одноклассников; те только и говорили о модной
одежде, выпитой водке, просмотренных фильмах, компьютерных играх... "Зачем
они все такие фальшивые? - думал он об учителях, одноклассниках и даже о
своих родителях. - И почему я так мерзко, неразумно живу?.."
Классный руководитель Надежда Петровна, копотливая, преклонного
возраста женщина, раза два наведывалась к родителям Панаева и жаловалась:
- Пропускает уроки, нахватал двоек, а ведь на носу выпускные экзамены.
Беда! Спасайте парня!
Родители переживали за сына. Он был их младшеньким, третьим ребенком;