"Михаил Попов. Огненная обезьяна" - читать интересную книгу автора

против меня, тоже против. Или нет? Нет, он, выставленный, просто не уверен,
что я не хочу его убивать, а если узнает, он перестанет меня бояться, если
даже боялся. Значит, просто надо объяснить. Надо дождаться утра, увидеть их,
издалека помахать руками, показать, что никакого оружия в руках нет, и все
объяснить.
- Простейшая логика, элементарнейший здравый смысл говорит о том, что в
едином и просвещенном государстве войн быть не может...
Географ в общем-то говорил о том же самом, о чем затаено думал Фурцев,
о при этом раздражал неимоверно. Временами Фурцеву его хотелось удушить.
- Странно, светает. Хм, честно говоря, не был уверен... Что-то сердце
стало колотиться. Смешно, наверно, но я до сих пор надеюсь, что нас сейчас
отпустят. Попугали, и хватит.
Действительно, светало. Деревья все четче рисовались на фоне
светлеющего неба. Среди валунов внизу по склону обнаружились полосы тумана.
Твердило шумно зевнул, похлопал себя по дряблым небритым щекам, и в
этот момент справа, с той стороны, где находились Евпатий Алексеевич и
Мешко, раздался резкий крик.
Фурцев как раз собирался подняться, крик застал его стоящим на
четвереньках. Крик явно не был условным. Географ тоже потерял от
неожиданности способность двигаться. Равно как и способность говорить.
Несколько секунд стояла странная тишина, потом стали слышны звуки сложной
возни, сдавленное рычание. Из-за выступа скалы показался пьяно шатающийся
Мешко. Он держался обеими руками за голову, спотыкался и монотонно ныл.
Из-под пальцев несколькими ручейками спешила кровь.
Фурцев стал медленно пятиться на четвереньках глубже в расщелину.
Географ попытался подняться на ноги, опираясь на свой лук.
Мешко рухнул на колени шагах в пяти от своих соратников. Капли крови
сыпались на светлый камень. Из-за той же скалы выбежал невероятно одетый
человек, помахивая маленьким топориком. На нем были кожаные штаны с бахромой
по бокам, по пояс он был гол и жутко размалеван, в голове торчали какие-то
перья. Он сразу же заметил новых врагов и замер, в полуприсесте, расставив
руки в стороны. Мешко продолжал выть, кланяясь в ноги высокой сосне. Взгляды
Фурцева и перьеносца встретились. Твердило потерял равновесие и снова тяжко
сел, скрипя кольчугой по коре. Фурцев не отрываясь смотрел в глаза
сумасшедшему с топориком. Лицо его было то ли испачкано, то ли раскрашено,
рот осторожно оскален. Он не торопясь поводил в воздухе топориком
вправо-влево, словно затачивая его о воздух. Торговый человек Мирослав
медленно поднялся с четверенек. Острое чувство театральности происходящего
вдруг сменилось ледяным, тошнотворным ощущением полной беззащитности перед
этим топориком с явно окровавленным лезвием. Фурцев стал слепо ощупывать
торс в поисках оружия. Нашел рукоять и нервно потащил за нее.
Подбодренный воинственными приготовлениями товарища, географ снова стал
подниматься.
Оперенный незнакомец вложил два пальца в рот и громко свистнул.
Фурцев прокашлялся и двинулся на него, звонко цепляясь лезвием меча за
камни.
На свист почти мгновенно появились еще человек пять раскрашенных. Двое
из них тоже помахивали странными топорами, остальные были вооружены длинными
деревянными копьями. О чем-то переговариваясь на незнакомом языке, они с
преувеличенно угрожающим видом выставили копья перед собой. Древки у самых