"Борис Поплавский. Домой с небес " - читать интересную книгу автора

тяжелым горячим телом, которое физически не может плакать, но зато умеет
делать больно, сладко до боли делать больно, о котором она, еще не встретив
его никогда, писала в своем дневнике: "Как дивно это устроено Богом, что
женщина совсем не страдает от тяжести мужского тела на себе".
Олег, неприятно пораженный, молчал, снизу вверх смотря, как реют ее
золотисто-русые волосы в ослепительно мертвой синеве неба... Потом они
медленно спускались...

III


Tu реuх sortir en robe de cristal.

Та beaute continue

Paul Eluard[7]


"О море, о море, сколько раз я выходил к тебе, кричал, звал и
спрашивал, и ты отвечало мне, не отвечая, утешало, не замечая, вечно
равномерно напевая о красоте и о невиновности всего, о море, amor.
О море, самое роскошное и самое скромное из всех божеств, ты одинаково
наряжаешься и для меня, и для богатого твоего поклонника, свесившего руку с
белого борта моторной лодки, - всегда свежевымытое, всегда великолепное
перед тысячей художников, как и перед пустынным скалистым берегом, где
бедный рыбак читает прошлогоднюю газету. В глубине своей абсолютно
спокойное, ты вечно кокетничаешь, сияешь и играешь на солнце, отражая его
лучи, как солнце, как сердце кокетничает с Богом, как я весь освещен твоими
синими лучами, так что страница, на которой я пишу, кажется голубой.
Тончайший песок налетает на нее, и над ней наклоняется мята, что так же
равнодушно к зрителю уже отцвела, потому что август проходит; странный
месяц - ни лето, ни осень, и лето и осень, как мои тридцать лет.
Спеши, птица, спеши, улетая на зов в камыши, завтра сентябрь; в нем
небо и кровь холоднее, над заброшенным пляжем не будет в песке ни души, тихо
в уровень с книгой качается мята над нею. О море, amor.
Волшебница, сколько раз в день ты переодеваешься, сколько я знаю твоих
платьев, синих и голубых, зеленых, темно-лиловых полуденных, которые так
пышно шумят на ветру, темно-серых вечерних, покрытых белыми кружевами, и
утренних розово-белых, таких гладких, что, как риза Спасителя, кажутся они
сделанными без единого шва.
Но больше всего я люблю твои первые платья, утренние, такие сияющие,
все покрытые блестками, лучами, разводами, в которых ты встречаешь
торжественный августовский день, о море, amor.
Тихо в полуденной синеве меж камнями, до дна налитыми жарой,
безостановочно четко, певуче звенят цикады и вдруг все вместе
останавливаются, согласно тайному неписаному ритму, и снова воздух кипит на
солнце от тысячи однообразных голосов.
В море ни складки, в воде ни тени рыб, в высоком воздухе ни одной
птицы.
О море, как я люблю тебя, я сейчас брошусь к тебе, поцелую твои соленые