"Николай Кириллович Попель. Танки повернули на запад" - читать интересную книгу авторанемецкие подрывники недоглядели. По гитлеровским приказам полагалось
уничтожить все начисто - "зона пустыни". К Лучесе - петляющей лесной речушке - танки 1-й гвардейской бригады, которой командовал подполковник Горелов, выходили по одному, по два. На моих глазах головная "тридцатьчетверка", наклонив ствол пушки, ринулась вниз с откоса. Пролетела метров десять и вдруг с грохотом погрузилась в воду. Льдина изломанным углом. уперлась в башню. Через верхний люк мокрые, дрожащие, танкисты выскочили на лед. Им дали водки, поделились обмундированием. Когда появился командир бригады, танк, с которого сбегала темная вода, буксировали уже к берегу. Рослый Горелов, на голову возвышавшийся над другими, терпеливо выслушивал командира экипажа, спокойно смотрел ему в глаза. - Сгоряча?.. Горячность - не оправдание. Машину в состоянии вести? Нет, я не о простуде: водки не многовато хватили? Ну, глядите... Сейчас лед взорвем, пойдете первыми по воде. У вас как-никак уже есть опыт. Я прислушивался и присматривался к Горелову. Он неплохо, говорят, воевал командиром полка под Москвой. К нам прибыл на бригаду и при первой же встрече признался: - Наступать не приходилось. А хочется до того, что во сне иногда кричу "Вперед!" Могучий в плечах, с басом, словно самой природой уготованным для командира, он держался на удивление естественно, просто, без рисовки. И это подкупало всех. Горелов принял бригаду, которую прежде возглавлял Катуков. Танкисты настороженно отнеслись к новому, присланному со стороны комбригу. А тот успокоилась, "приняла" нового командира. За неделю до наступления у меня был не совсем обычный разговор с Гореловым. В темноте мы подошли к месту расположения батальонов. Навстречу из кустов неслась песня. Я разобрал лишь рефрен "Мы - гвардейцы-катуковцы". - Хорошо поют? - улыбнулся Горелов. - Поют неплохо, а песня мне не нравится. Очень уважаю Михаила Ефимовича. Но ведь еще в Священном Писании сказано: "Не сотвори себе кумира". В бригаде будут петь о бригадном командире, в корпусе - о корпусном, в армии - о командарме и так далее. Целая лестница кумиров. Из-за нее рядового солдата не увидишь. Да и как-то нескромно... Думаю, и Михаилу Ефимовичу это не по душе было бы. Горелов долго не отзывался. Потом медленно произнес: - Об этом никогда не думал. Принимал как должное. Говоря по совести, не видел ничего дурного. Но то, что вы сказали, вероятно, серьезно. Надо обмозговать! Вскоре я забыл об этом разговоре. И вдруг сейчас, у Лучесы, по льду которой саперы волочили бумажные мешки с толом, Горелов напомнил о нем: - Вы тогда правильно - насчет песни. Но отменить не решаюсь. Получится бестактно. Да и уважают комкора заслуженно. Я был удивлен: такие бои, так тяжело дается наступление, а командир бригады помнит о нашем мимолетном разговоре, ломает над ним голову. С симпатией посмотрел на рослого подполковника в затасканном бушлате с байковыми петлицами и зелеными полевыми "шпалами". На голове у Горелова, несмотря на мороз, форменная танкистская фуражка с черным околышем. В ушанке |
|
|