"Николай Кириллович Попель. Танки повернули на запад" - читать интересную книгу автора

- Может, у тебя уши заложило? Не слышишь ни черта.
- Уши в порядке, товарищ комкор, - спокойно отвечал радист, - да
слышать-то нечего.
Подполковник Никитин, недавно назначенный начальником штаба корпуса,
круглые сутки не отходивший от карты и не выпускавший из рук телефонную
трубку, стоял смятенный и расстроенный. Казалось, все предусмотрено: и
сигналы, и позывные, и сроки докладов...
Бледный, с плотно сжатыми губами, Никитин готов был выслушать любые
упреки командира корпуса. Да, это он виноват - не обеспечил связь, не принял
меры, не проконтролировал. Но Катуков словно не замечал начальника штаба.
- Нечего делать, - прервал я нервозное ожидание. - Надо самим в части
ехать. Давайте решать, кому куда.
- Давайте, - согласился Катуков, выплюнув недокуренную сигарету. - А
ну, начальник штаба, расстилай свою простыню...
Т-70 мчится, как глиссер, тупым носом рассекая снежное марево. Ничего
не скажешь, быстроходный танк. Только броня слаба, не устоит даже против
мелкокалиберного снаряда.
Несколько суток я почти не вылезаю из Т-70. Коровкин будто прирос к
рычагам. Когда вчера вечером остановились, вылез через передний люк и вдруг
рухнул на землю. Перенапряжение, духота, а тут - свежий с морозцем воздух.
Мой адъютант Балыков откуда-то принес котелок с чаем. Коровкин выпил
мутную, с глазками жира жидкость, вытер рукавом лоб, виновато улыбнулся.
- Ишь, раскис. Кисейная барышня. Чтобы не было сомнений в том, что он
совсем даже не кисейная барышня, смачно выругался.
За Коровкиным такое не водилось. Я удивился:
- Ты что, Павел?
- Виноват, товарищ генерал. Порядок в танковых войсках...
Но в танковых войсках нашего корпуса особого порядка пока что не
наблюдалось. Наступление развивалось туго, наталкиваясь все на новые
сюрпризы немецкой обороны. В глубине обнаружились двухъярусные огневые
точки. Сверху танк, под ним блиндаж с пушкой. Разобьешь верхний этаж,
думаешь, покончил с догом, а тут - пушка в упор лупит...
Надо вспомнить те дни, последние дни ноября 1942 года, чтобы понять
истоки наступательного порыва, владевшего войсками. Незадолго до того как
зашевелился наш Калининский фронт, по радио передали сообщение "В последний
час". Армия, страна, весь мир узнали об окружении немцев под Сталинградом.
Еще не были точно известны масштабы битвы, но все чувствовали: начался
перелом; прощай проклятое слово "отступление".
Операция против Ржевского выступа немцев связывалась в нашем сознании
со Сталинградом.
Сквозь минные поля, сквозь завесу артиллерийского огня танки шли
вперед. Дрожали сосны, сбрасывая с мохнатых ветвей снежные подушки, тревожно
раскачивались вершины.
Леса поглотили корпус. Углубляясь в них, машины теряли визуальную связь
между собой. А радиофицированные танки были не у всех командиров.
И еще беда: поди отличи одну лесную просеку от другой, определи точку
стояния, если по всем признакам перед тобой должна быть деревня, а тут, куда
ни глянь, заснеженное поле. Немцы снесли почти все деревни. Избы разобрали
на блиндажи. То, что осталось, сожгли. Снег перемел деревенские улицы,
заровнял пожарища. Редко где увидишь одиноко торчащую трубу - чудом уцелела,