"Алиса Поникаровская. Рассказы" - читать интересную книгу автора

Ее отражение в стекле окна смотрело на нее измученно и грустно.
Она никогда не любила час пик, но этого было не избежать, по крайней
мере, три раза в день, пятнадцать раз в неделю, с двумя выходными от работы
и учебы, и от постоянной толчеи в метро. Утром, днем и вечером, по дороге в
институт, на работу и обратно домой, с одним переходом, каждый день, одно и
то же, одно и то же...
Поезд неожиданно замедлил ход и остановился. К ее горлу подкатил комок
тошноты. Не смотря на то, что с самого рождения она жила в городе, где, как
ей казалось, всегда существовало метро, но, сколько она себя помнила, ей все
время приходилось делать над собой усилие, спускаясь под землю. Когда она
была маленькой - эскалатор казался ей длинной тощей змеей, которая,
проглотив ее в самом начале, медленно всасывает ее в себя, опуская все ниже
и ниже к прожорливому желудку. Вагоны разносили беспомощных людей по
бесконечным разветвлениям огромного подземного организма, и только заметив
верхний, полукруглый свод конечной станции, и пробивающийся сквозь желтое
сияние ламп дневной солнечный свет, она чувствовала облегчение, и ноги сами
несли ее к выходу, обгоняя медлительность поднимающихся ступеней. Она
прочитала где-то, что это болезнь - боязнь замкнутых пространств,
клаустрофобия, но пока существовало движение вагона - существовала иллюзия
возможности передвигаться, даже в этом замкнутом пространстве...
Поезд упорно стоял. Она, в очередной раз придав вертикальное положение
своему нетрезвому соседу, уставилась на свое отражение в стекле вагона,
пытаясь спрятаться от нарастающей внутри нее паники. Бледное, измученное
лицо, уставшие глаза, легкий шарф, выбившийся из-под плаща... И почему-то
сразу вспомнилось другое - радостное и счастливое... Ничего не боящееся... И
рядом - он...
"Станция Проспект Мира, переход на кольцевую линию", - объявил голос из
динамиков, и она, опомнившись, стала продираться сквозь толпу к дверям.
- Спят на ходу, а потом несутся, как оглашенные, - раздался недовольный
женский голос за ее спиной.
- Извините, - негромко пробормотала она, изо всех сил стараясь не
оставить в вагоне сумку.
Двери закрылись за ее спиной, она, машинально сняв окончательно
сбившийся шарф, вздохнула и пошла к эскалатору. И только через несколько
секунд поняла, что навстречу ей все громче и громче несутся звуки саксофона.
Она поднялась по эскалатору, прислонилась к стене и закрыла глаза. В ее
голове снова закружились картинки прошедшего лета, музыка уносила туда,
причиняя почти физическую боль... Музыка летела и парила, музыка неслась,
теряясь в переходах метро, музыка звала и обещала надежду...
Она нечаянно застыла около музыканта, и поняла, что больше не может...
Не может и не хочет... Что луна вправе праздновать победу...
Он отложил саксофон и подошел к ней:
- Девушка, вам плохо?
- Нет, - сказала она одними губами, и сумка упали из ее рук. - Мне
хорошо...
- Давайте, я помогу вам, - саксофонист улыбнулся странной улыбкой, в
которой ей почудились запах лета, детства, и вся ее нелепая, и никому не
нужная жизнь...
- По-моему, это вам нужно помочь, - нашла в себе силы усмехнуться она,
и, порывшись в сумках, бросила в его саксофонный кейс смятую бумажку.