"Григорий Померанц. Следствие ведет каторжанка" - читать интересную книгу автора

трещину в это самое яркое, самое лучшее. Я ни в какой мере не отрицаю
героизма солдат и офицеров, но я убежден, что мы, борясь с одним тираном,
возвеличили другого. И в результате победители живут хуже побежденных и
немцы имеют больше основания праздновать День Победы (над их армией!), чем
мы. Это трудно вместить, проще отбросить некоторые факты.
Ни для кого не секрет, что демократия у нас оказалась без демократов,
без минимума честности, необходимого для демократических институтов, и не
раз приходилось слышать, что "нам нужен новый Сталин", разумеется,
идеализированный и сажающий за решетку воров. То, что сталинский порядок
развращал людей в лагерях и подготовил нынешнее царство коррупции, в простые
головы не укладывается. Масса рванулась к твердой власти и не хочет знать,
каким ужасом оборачивается иногда в России этот самый твердый порядок.
Я не сомневаюсь, что многие государственные люди также считают
необходимым поддерживать миф о достойном советском прошлом и строить на этом
мифе идеологию единства. Эта идея просвечивает в некоторых речах. Нынешние
сотрудники государственной безопасности еще не родились, когда Сталин
совершал свои преступления, но им трудно служить в ведомстве, запятнанном
сталинским коварством.
"Мы государевы люди, - объяснял один офицер моему другу, лет двадцать
тому назад, засекречивая его работу. - Прикажут, и будем защищать свободу
научного исследования. Прикажут - еще крепче засекретим". Государевы люди,
по старорусской традиции, готовы выполнить и приказ изверга. Сердце царево -
в руке Божьей, на этом стоял и, кажется, до сих пор стоит русский
государственный порядок (черты которого Г. П. Федотов проницательно заметил
в "Сталинократии"Г. П.), а она не подписывает, куражится.
Вот тогда я его впервые увидела, невысокого роста.
- Сейчас же подписывайте, вы, видимо, не понимаете, где вы находитесь,
что и при каких обстоятельствах следует делать. Вам дают отрицательный
протокол, вы понимаете, что это такое?
Вот не помню, кажется, после этого он вызвал меня к себе в кабинет.
Я говорю ему: - Что вы творите, что вы делаете? Вы же не врагов
сажаете, всех честных партийцев.
Он взял меня вот так пониже локтя за руку:
- Если здесь вот у вас язва, что вы будете делать? Вырежете сперва
язву, а потом и то, что вокруг нее - здоровое мясо, так и нам приходится
делать.
- Похоже на то, что и руку уже всю отхватили.
- Ну что ж делать, может быть, и руку" (с. 168).
Я думаю, что Персиц в этом почти интимном разговоре говорил то, что
думал.
"...Я спросила его, а зачем же тогда эти очные ставки, эти протоколы?
- Так надо, - говорит он.
Потом уже на пересылках я узнала, что он и его брат были арестованы и
расстреляны" (с. 170).
Моя покойная знакомая, Надежда Марковна Улановская, бывшая советская
разведчица, рассказывала, что следователь этого ранга, кажется, именно
Персиц, хвастался, что одну женщину он спас. Во всяком случае Ольгу
Григорьевну он не разрешил пытать и не подвел под трибунал, дававший
расстрел.[10] Метафора Персица о здоровой ткани раскрыла мне логику
мясорубки, действовавшей по законам статистики. "Здоровая ткань", которую