"Григорий Померанц. Живые и мертвые идеи " - читать интересную книгу автора

десятков лет, выхватив рождественскую елку и отбросив Рождество, восстановив
венчальное белое платье и отбросив венчание...
...Пропаганда двадцатых годов, - писал я далее, - была очень топорной.
Она разрушила религиозные праздники, разрушила (или нарушила) систему
поэтических символов, тесно связанных с нравственными представлениями, и
очень мало сделала в борьбе с догматизмом, нетерпимостью, фанатизмом, слепым
доверием к авторитету, идолопоклонством. Все эти негативные стороны
традиционных религиозных систем оказались очень живучими и только приняли
новые формы..." - в так называемом "культе личности". В итоге я призывал к
диалогу с религией, к солидарности в общих поисках выхода из социального и
духовного кризиса.
Я призываю к этому и сегодня; но за 20 лет выявились некоторые
тенденции религиозного ренессанса, которые меня настораживают. На первый
план выступают различия вероисповеданий. Каждая религиозная община
замыкается в своей обрядности и в своем чувстве мнимого духовного
превосходства (я назвал его гордыней вероисповедания). То, что христиане
называют самостью - распухшее "я", - очень легко перекрашивается в
самоутверждение веры. Я, дескать, смиренный грешник, но моя вера абсолютно
истинна. Черты этой болезни я с огорчением видел у многих своих друзей,
иногда - с национальным осложнением, с верой в народ-мессию. Все это
заставляет отойти в сторону и слушать церковную музыку дома. Не связывая ее
с верой в неестественное зачатие.
Я предпочел бы, чтобы люди смогли жить, как на планете Смешного
человека - непосредственно чувствуя вечность в каждой былинке и не вступая
ни в какие богословские споры. Так, как чувствует Борис Сергуненков, бывший
журналист, бросивший свою профессию, проработавший девять лет лесником в
Парголовском лесхозе и научившийся там видеть и слышать (его книги
"Тысячелистник", "Осень и весна" - недавно напечатаны)...
К сожалению, по опыту четверти века я убедился, что это очень трудно;
для многих и вовсе невозможно. Несмотря на все издержки церковности,
"воцерковление" (в той или иной общине) - путь, по которому идут миллионы. А
издержки... Издержки придется платить.
Мы живем в эпоху кризиса религии; отдельные группы от нее отходят; но
народам по-прежнему нужны посредники, нужны двери в вечность, за которые
можно хоть подержаться, не решаясь открыть, или в которые заглядывают, а
потом отшатываются от бездны (встретиться с Богом, говорил митрополит
Антоний Блюм, - это войти в пещеру к тигру...).
Роль вероисповеданий не исчерпана. Они и сегодня определяют духовную
жизнь народов и будут ее определять много-много лет. Не удивлюсь, если сотни
и даже тысячи лет.
Каждое вероисповедание органически связано с жизнью народа, веками его
исповедующего. И русская культура, к добру или к худу, неотделима от
православия. Это не значит, что все русские люди - православные. Или должны
ими стать. Еще в XIX в. в России распространились разные толки
протестантизма, а в XX в. - восточные учения. И вовсе не исчерпана роль
свободомыслия. Современная культура духовно не замкнута; каждый человек
выбирает ту традицию, которая лично ему по сердцу. Протестантизм может
внести в нашу жизнь этику труда и трезвости, индуизм и буддизм - культуру
созерцания. А свободомыслие - бороться со склонностью каждой религиозной
общины считать свой осколок истины целым зеркалом. Но скорее всего, масса