"Юрий Поляков. Порнократия (Сборник статей) " - читать интересную книгу авторапринципах обслуживающую амбиции тех или иных литературных команд. Те же
умные, тонкие рецензии на дурацкие тексты, те же трепетные ссылки на имена, которых читатель и знать не хочет, то же священнодейственное выстраивание обойм с холостыми литературными патронами. Нет, я не наивен, я понимаю: командам нужны авторитеты, лидеры, срочно нужны, вот их и генерируют по тем же самым методикам, что и некогда столпов соцреализма: "Есть мнение, что Н. - большой художник". Если одна писательская стенка идет на другую, о какой широте и корректности оценок тут можно говорить: на войне как на войне! Если смыть боевую раскраску, станет понятно: почти все борются за идеи, вполне имеющие право на существование. Вряд ли кто-то будет утверждать, что возрождение народа, серьезные сдвиги в материальной и духовной сферах возможны без роста, даже взрыва национального самосознания. Или спорить с тем, что интернационализм, доведенный до беспамятства, губителен, а патриотизм - мощный источник созидательной энергии... С другой стороны, едва ли кто-нибудь будет спорить и с тем, что национальная спесь, тупой шовинизм - вещи страшные, что за идею превосходства одной нации над другой заплачено очень дорого. А поди ж ты, две эти взаимодополняющие точки зрения развели по разные стороны баррикад несколько хороших и множество разных писателей. Почему? А потому, что наша литература на тех же коллективистских принципах, на каких она ранее старательно обслуживала власть, теперь включилась в борьбу за нее. Точнее, принялась обслуживать силы, борющиеся за власть. Затем, видимо, чтобы еще раз убедиться, что любая революция исчерпывается строчками известной песенки: Сидят комиссары И девочек наших Ведут в кабинет... Белый и красный цвета могут мирно соседствовать на одном флаге, а могут стать символами противоборствующих сил. Дело не в цвете, дело - в цели. Вот и нынче не так уж важно, что твои убеждения по сути не противоположны убеждениям противника, главное - представить их противоположными в глазах публики. Так было, так есть, так будет. Ибо всегда отыщется множество тружеников пера, способных существовать только в окололитературной сваре. Вытащенные наверх, в собственно литературу, они гибнут от творческого удушья. Мне даже иногда кажется, что само писательство для них лишь пропуск туда, где можно посражаться, неважно даже с кем... Это как в модном казино, куда пускают только во фраках. Нет, я никого не осуждаю, каждый живет в литературе, как умеет. Хочешь жить в ватаге - ради бога. Но не надо доставать других осточертевшим за советский период многозначительнейшим вопросом: "С кем вы, мастера культуры?", от которого всего шаг до другого вопроса, очень нехорошего: "А с кем это вы, мастера культуры?" С кем... с кем... Да ни с кем! Обдумывая эти заметки, я так и хотел назвать единственно возможную, на мой взгляд, для художника позицию "неприсоединения". Но пока я обдумывал, группа писателей, чтобы ловчей было не присоединяться, соединялась в группу неприсоединившихся. Тогда я понял, что попросту нашел неточное слово - "неприсоединение". Наверное, правильнее - "одиночество". В том смысле, в |
|
|