"Алексей Полстовалов. Западня душ " - читать интересную книгу автора

оказался.
Отвратительный запах курящихся благовоний слышался здесь особенно
явственно, и можно было предположить, источник этого ритуального действа
находится совсем близко. Я пытался позвать хозяина в надежде, что тот
отзовется - тщетно я произносил имя Гастона, ибо, если он и слышал мой
голос, то никак не давал знать о своем присутствии. Я продолжил исследование
помещения, и вскоре моя рука коснулась холодного металла двери, попытки
открыть ее ни к чему не привели. Тогда я постарался взять себя в руки и,
успокоившись, решить, что следует предпринять в дальнейшем. Мне было
известно, что в некоторых кругах, шутки подобного характера имеют изрядную
популярность: человека заточали в специально подготовленную камеру и тайно
наблюдали за его поведением сквозь прорезь в стене. Когда несчастный,
проведя несколько часов в закрытом пространстве, находился на грани безумия,
двери открывались и товарищи, радуясь удачному розыгрышу, освобождали
"узника". Порой, если тот оказывался строптив и не проявлял признаков
паники, нанятые заранее актеры являлись в темницу и уводили человека на
театрализованную казнь, что особенно забавляло шутников. Следует ли
говорить, с каким презрением я относился к таким увеселениям! Ничто не
указывало на то, что Гастон имеет склонность проводить время в глупых
забавах, отличающих общество людей, начисто лишенных нравственных принципов.
Здравый смысл подсказывал мне, что в данном случае дело не ограничивалось
обыкновенным розыгрышем.
Погрузившись в раздумья, я не сразу обратил внимание на то, что мрак,
ранее окружавший меня, постепенно рассеивается. Мутно-серый свет проникал
через небольшое окошко под потолком. Я жадно осмотрел тесную комнату в
поисках возможного способа выбраться на свободу. Увы, утешить себя было
нечем: за исключением кровати, застеленной рваным тряпьем, помещение было
пусто. Более внимательный осмотр единственного предмета мебели, бывшего в
моем распоряжении, обнаружил свиток пергамента. На нем мелким
каллиграфическим шрифтом, в котором я без труда узнал руку Лефевра, было
написано послание, адресованное мне. Я с нетерпением ожидал, когда станет
достаточно светло, чтобы можно было читать. Истина, открывшаяся по мере
ознакомления с документом, оказалась хуже самых мрачных предположений. С
первых строк письма стало очевидно, как сильно я ошибся в человеке,
называющем себя Гастон Лефевр. Задолго до нашей встречи он разработал
коварный план, не оставлявший жертве ни малейшего шанса. Ловушка была
расставлена столь хитроумно, что у меня не зародилось подозрений
относительно намерений сего субъекта. Как расчетливо он попросил не ставить
никого в известность по поводу грядущего путешествия в его загородный дом!
Если, обнаружив мое исчезновение, кто-то решит организовать поиски,
представители закона все равно прибудут слишком поздно... но поздно для
чего?! Я с трепетом продолжил читать послание:

"Вы, несомненно, слышали немало средневековых легенд, в которых
описано, как властители, призывавшие известных мастеров для выполнения
важной работы, позднее ослепляли творцов, чтобы те не могли воссоздать
своего шедевра. Ваша картина имеет куда большее значение, чем нелепая мазня
этих простоватых слепцов, а мои планы относительно судьбы Города идут
намного дальше похвальбы перед знакомыми ценителями живописи (в свое время
Вам станет ясно, что я имею ввиду, говоря о планах, касающихся этого