"Дидье Поллефе. Иудейско-христианские отношения после Освенцима с католической точки зрения " - читать интересную книгу автора

есть образ завета. Христиане видят в Иисусе Того, кто великодушно
воспроизводит еще раз реалии завета.
Разумеется, при таком подходе различия между иудеями и христианами не
исчезают, но по крайней мере преодолевается деструктивная сосредоточенность
на вопросе о том, кто "с Богом", а кто нет. Вместо этого во главу угла
ставится то, как наилучшим образом можно почитать и представлять реалии
завета Бога с человечеством внутри каждой из религий. Репрезентирующая
христология поможет избежать двух крайностей: представлять мессианские
обетования как уже окончательно исполненные в Иисусе и Церкви, или же
отнести их исполнение на будущее. Поиски нового во Христе по большей части
выражаются в формах прошедшего времени. Теологи задаются вопросом, что было
в Нем отличного от других, что изменилось с Его появлением и уходом?
Подобная постановка вопроса предполагает разговор о воскресении как о
событии прошлого и о том, что же на самом деле произошло. Разумеется,
обращенные к прошлому вопросы играют важную роль в живой Церкви, но не они
являются центральными вопросами. Можно только согласиться с замечанием ван
Бюрена: "То что было новым во Христе в прошлом - это то же самое, что ново в
Нем и сейчас; в противном случае тщетна вера Церкви. <...> Живая вера
начинается в настоящем и ... обращается к будущему, переосмысливая прошлое".
Или, говоря словами Мольтмана, "любое исповедание Христа выводит на некий
путь и ведет по этому пути, но не является целью само по себе . <...> "Я
есмь путь", говорит о себе Иисус, согласно одному из древнейших речений
Иоанна (Ин. 14,6)". Это означает, что христиане признают Христа в
становлении, Христа в пути, Христа в движении Божественной эсхатологической
истории. Откровение здесь нам видится в первую очередь как миссия в
настоящем, нежели как нечто исполненное в прошлом или будущем. Христология
должна быть открыта постоянному пересмотру, поскольку откровение - дело как
будущего, так и прошлого. История не завершена - на то нам даны самые
различные свидетельства об Иисусе как о Господе. Павел учит в Риме "со
всяким дерзновением невозбранно" (Деян. 28:31). Так же и для нас откровение
в настоящее время - скорее предмет поисков, нежели свершившийся факт.
В этой связи Мольтман выделяет различные этапы в Божественной
эсхатологической истории Иисуса: период земной жизни, распятие, вознесение,
нынешнее Присутствие и грядущее Пришествие. Возможно, недостаток подхода
Мольтмана состоит в том, что в ходе иудейско-христианского диалога мы
чрезмерно акцентируем внимание на конце времен. Когда делается такой упор на
христологическом завершении истории, утверждает ван Бюрен, возникает
опасность, что мы менее серьезно отнесемся к начальным главам истории
Христа, которые нам надлежит сегодня писать: "Жить незаконченной историей -
значит осознавать, что нужно самой этой жизнью способствовать ее написанию,
понимать, что развитие истории и ее будущее направление зависят не только от
Бога, но и от Его соработников".
С нашей точки зрения, это подразумевает, что характер будущего
мессианства Иисуса зависит от того, каким образом Иисус представлен нами
сегодня. Когда Церкви или некоторым ее членам не удается аутентично явить
дело Иисуса, то в известной мере это дело отбрасывается назад, - что, в свою
очередь, определяет пути, на которых состоится или не состоится мессианство
Иисуса. Таким образом, мы опять возвращаемся к вопросу, составляющему
сердцевину диалектической напряженности между двумя религиями, но
одновременно здесь проявляется и их внутренняя взаимосвязь, в