"Плач демона вне закона (народный перевод)" - читать интересную книгу автора (Харрисон Ким)

Глава 16.

Мне нравится моя церковь, но сидеть в ней взаперти — это отстой. Последнюю колдовскую книгу я втиснула на полку с такой силой, что чуть не опрокинула книжный шкаф, обнаруженный мною здесь, наверху колокольни. Меня накрыло волной адреналина, и я вцепилась в растрескавшуюся красную древесину, чтобы не дать шкафу свалиться. Удержав его, я выдохнула и порадовалась, что Кери еще не вернулась из своего похода за магическими принадлежностями и не видит моего злобного настроения. В основе его лежал неуместный гнев, порожденный чувством вины. Заправляя амулет для цвета лица обратно под рубашку, я твердо решила не думать об этом. Я не собиралась идти навещать Квена. Возможно, это просто предлог, а возможно, нет. Я не буду рисковать. Это было правильное решение, но мне было из-за него плохо. Что лишний раз подтверждает мою новую философию, что если решение мне не нравится — оно правильное.

Раскат грома не спеша набрал силу, прокатился, отозвавшись эхом от окружающих Цинци холмов, и, умерев, растекся мягким шипением дождя. Намеренно медленно выдохнув, я села на край шаткой кушетки искусной работы, подперла подбородок ладонями, сложенными чашей, и стала осматривать маленькое захламленное помещение. Когда звук дождя, шелестящего по гальке и умирающим листьям, стал яснее, мое кровяное давление начало падать. В небольшой шестиугольной комнате создавалось ощущение открытого воздуха и пахло будто бы угольной пылью — что не могло быть правдой, поскольку здание построили уже после того, как уголь перестал использоваться в качестве топлива.

Я добралась домой до заката, и давящее чувство вины заставило меня перейти дорогу и извиниться перед Кери. Когда мы с Маршалом вернулись к моей маме, он выглядел задумчивым и погруженным в мысли. Добрался до своего автомобиля и, как мне показалось, с облегчением сел в него и уехал; я поклялась себе отступить, чтобы не превратиться в дуру, которая «хочет быть твоей девушкой». Я не собиралась звонить ему, и если он не позвонит мне… это, вероятно, будет лучшим вариантом.

Направляясь к Кери, я хотела извиниться за то, что вышла из себя, и удостовериться, что с ней все в порядке, а еще — добыть информацию о состоянии Квена. Она собиралась навестить его сегодня вечером, но сказала, что хочет научить меня лей-линейному заклинанию света до того, как уйдет. Вероятно, это был ее способ попросить прощения, судя по тому, что она не могла сделать этого словами. Мне было все равно, сказала она «извини» или нет, — я знаю, что она попросит прощения, когда вызванный мною гнев ослабеет.

Я все еще была против того, чтобы она имела дело с Алом, но Кери пыталась жить своей жизнью, и это был лучший способ из известных ей. С другой стороны, я принимала и гораздо худшие решения, чем она, причем сильно менее осмысленные. И я не собиралась терять кого-то из друзей из-за глупой гордости и непонимания, вызванного недоговорками.

В данный момент Кери подбирала металлическое кольцо для лей-линейных чар, которым она хотела научить меня. Но пока она не вернулась, мне было нечем заняться, кроме как пялиться на Дженксову горгулью, до сих пор не проснувшуюся, но спрятавшуюся от дождя высоко в стропилах.

Это тихое и не отапливаемое помещение я нашла, спасаясь от выводка Дженкса, — раньше Айви какое-то время держала здесь своих сов, а я избегала их, и, следовательно, колокольни. Но только летом, во время первых дождей я оценила красоту этой комнаты.

Дженкс запретил своим детям появляться возле горгульи, поэтому пиксинята не будут меня беспокоить. Хотя вряд ли они вообще рискнут высовываться из своего пня во время дождя. Бедная Маталина.

Отведя взгляд от длинноногой твари цвета гравия, сгорбившейся на балке, поддерживающей крышу, я тихо переставила складной стул к одному из высоких окон. Оно было забито рейками, чтобы пропускать колокольный звон и мешать насекомым залетать внутрь. Как сюда проникла горгулья — было тайной, изводившей Дженкса. Возможно, она, подобно осьминогу, могла просочиться через что угодно. Оперев подбородок на руки, лежащие на подоконнике, я отогнула жалюзи, чтобы видеть сияющую темноту ночи, вдыхая влажный воздух, приправленный запахами кровельного гонта (деревянный кровельный материал в виде небольших дощечек, имеющих клинообразное сечение; при укладке тонкий край входит в паз толстой кромки соседней дощечки) и мокрого тротуара. Я чувствовала тепло и защиту, и не могла понять, почему. Ощущение было мирным, почти как воспоминания о теплом пледе, в который можно завернуться. Возможно, это исходило от горгульи — говорят, они защищают, — но я так не думала. Ощущение умиротворенности я испытывала здесь и до горгульи.

Я притащила сюда складной стул прошлым летом, но полки, шаткая кушетка и комод находились здесь прежде, чем я нашла это место. У старинного комода была столешница из зеленого гранита и красивое, потемневшее от времени зеркало над ней. Комод мог бы быть хорошим столом для занятий магией, надежным и легким в уборке.

Я не могла не задуматься, не использовалось ли это место раньше для занятий магией. Здесь под полом или под потолком не проходило абсолютно никаких проводов или труб — поэтому для освещения маленькой комнаты я зажгла свечи — но даже и в этом случае мне хотелось использовать это помещение не только как временное хранилище для моих колдовских книг и сковывающих чар, пока я вынуждена оставаться на освященной земле. Хотя вымыть здесь все будет нелегко.

К счастью, чары Кери не требовали большого количества инструментов. Лей-линейной магии не было ни в одной из моих книг, но Кери сказала, что если я могу разжигать огонь с помощью линий, значит, и это заклинание у меня получится. Если так, я потрачу время, чтобы научиться творить эти чары быстро, с помощью одного слова.

Оторвавшись от забитого рейками окна, я обхватила себя руками, спасаясь от влажности в освещенном свечой холоде, и понадеялась, что это будет легко. Одного только холода было бы достаточно, чтобы я намертво выучила это.

Лей-линейная магия не была моей сильной стороной, но идея, что я смогу зажигать свет всякий раз, когда захочу, обладала определенной соблазнительностью. Когда-то я знала колдуна, способного с помощью лей-линий слышать людей на расстоянии. Уголок моего рта приподнялся в слабой улыбке. Мне было восемнадцать, и мы подслушивали, как офицеры ОВ допрашивают моего брата, Робби, насчет пропавшей девочки. Та ночь была полной катастрофой, но теперь я понимаю, что, может быть, именно в той истории кроется корень нелюбви ко мне ОВ. Мало того, что мы обставили их, найдя пропавшую девочку, мы еще и выследили немертвого вампа, похитившего ее.

Сквозь забитое окно донесся слабый шорох шагов Кери, пересекавшей спрятанную за деревьями дорогу, и я села. Айви внизу работала с компьютером и своими огромными таблицами, пытаясь с помощью логики вычислить убийцу Кистена. Она сделалась очень тихой при виде моего амулета для цвета лица, и по ее напряженному лицу я поняла, что она не готова к разговору. Я знала, что лучше не давить на нее. Если она здесь, то пока мы все делаем правильно. Дженкс находился с Маталиной и детьми, избегая горгульи. Церковь была тиха, и каждый из нас троих мирно занимался своими делами.

Я услышала, что Кери вошла и окликнула Айви. Я поднялась, чтобы сделать вид, будто вытираю пыль с полок. Быстрое стремительное движение на лестнице превратилось в кошку Дженкса, проскользнувшую в дверь и остановившуюся, поняв, что здесь я. Кошка замерла, изогнув хвост и уставившись на меня своими черными глазищами.

— Привет, Рекс, — сказала я, и шерсть на ее хвосте встала дыбом. — Чего? — огрызнулась я, и глупое животное бросилось обратно за дверь. На лестнице послышался женский удивленный возглас, и я улыбнулась.

Легкие шаги Кери на лестнице стали громче, я взяла в руку мел и посмотрела на необработанный ясеневый пол, прикидывая, какого размера круг я хочу начертить. Дверь на лестницу скрипнула, и я повернулась, улыбаясь.

— Ты нашла кольцо? — спросила я, и Кери улыбнулась в ответ, доставая плоский круг из серого металла.

— Нашла это в инструментах Кизли, — сказала она, передавая мне кольцо.

— Спасибо, — произнесла я, ощущая вес диска в своей руке. Капли дождя блестели в светлых волосах Кери и покрывали пятнами ее рубашку, и я почувствовала себя виноватой, что заставила ее идти сюда. — На самом деле. Спасибо. Я бы даже не стала пытаться сделать это, если бы ты мне не помогала.

Ее зеленые глаза блестели в предвкушении развлечения в свете свечей, и кое-что в ней сегодня заставило мои сигнальные флажки подняться. Как если бы она задумала что-то. Ее голос был обычным, но защитные инстинкты сработали, и я посмотрела на нее.

— Я собираюсь нарисовать круг, — произнесла я под шорох дождя. — Ты хочешь быть внутри или снаружи?

Она заколебалась, будто пытаясь сказать, что он мне не нужен, затем кивнула головой, видимо, вспомнив, как в первый раз учила меня делать вызывающий демона круг и моя аура неожиданно вспыхнула.

— Внутри, — сказала она, отступая, но я жестом остановила ее. Я хотела начертить круг прямо вокруг кушетки, к которой она направилась, чтобы сесть.

— Ты мне не мешаешь, — сказала я, начиная рисовать круг в футе от стен шестиугольной комнаты. Мои волосы создали рыжую завесу между нами, и ощущение неправильности, исходящее от Кери, усилилось. Скрип мела смешивался с шипением дождя, из щелей между рейками тянуло холодом. Я не могла избавиться от чувства, что она мне что-то недоговаривает. Закончив, я выпрямилась и откинула волосы назад. Я встретила ее взгляд, и с вызовом прищурилась. Подтвердив мои худшие опасения, она отвела взгляд.

Сердце у меня задрожало от страха. Я не собиралась творить еще одно заклинание, которому Кери учила меня, пока точно не буду знать, что я делаю. Для меня достаточным уроком оказалось слишком поздно узнать, что заклятья, которые я использовала, чтобы превратиться в волчицу и сделать Дженкса человеческого роста, фактически были проклятиями.

— Это обычное нормальное заклинание, не так ли, — произнесла я, и она подняла взгляд.

— Нет.

Я вздохнула, тяжело опустившись на раскладной стул. Мой взгляд упал на мел в моей руке, и я со стуком положила его на зеленую гранитную столешницу комода.

— Оно демонское, да?

Она кивнула.

— От него не будет копоти, — объяснила она, — ты не меняешь реальность, ты только тянешь из линии. Это подобно тому, как ты бросила почти чистую энергию в Айви. Если ты можешь сделать это и задержать энергию в себе без вреда для себя, как ты и сделала, то у тебя должно получиться и это…

Она замолкла, не закончив фразы, и я сжала пальцы, запомнив, что боль длилась только мгновение, прежде чем исчезнуть в наступающем хаосе. Демонская магия. Черт бы побрал это в Поворот!

— Может быть, у тебя не получится это сделать, — это звучало так, будто она надеется, что я не смогу. — Я просто хочу знать, и если ты сможешь, у тебя появится кое-что, что однажды может спасти твою жизнь.

Я сжала губы, задумавшись.

— Никакой копоти?

Она покачала головой.

— Никакой. Ты только изменяешь энергию, не касаясь реальности.

Звучало соблазнительно, но наверняка было еще кое-что, о чем она не говорила мне. Я видела это по ее неуловимым движениям, мой инстинкт самосохранения кричал об этом. Я подумал о Квене на смертном одре, и почему Кери, вместо того, чтобы быть с ним, сидит в моей сырой колокольне. Это не имело никакого смысла. Если только…

— Ты хочешь узнать, смогу ли я это сделать, чтобы сказать Квену. Ведь так? — Кери тут же залилась краской, и участившийся от страха пульс сказал мне, что так оно и есть. — То есть у меня не должно получиться? — я потребовала ответа, и когда она покачала головой, мои кишки закрутились в узел. — Что же, ко всем чертям, отец Трента сделал со мной? — в панике спросила я, и ее глаза засверкали.

— Рэйчел, остановись, — сказала Кери, поднимаясь и подходя ко мне. От нее повеяло сырым шелком. — Отец Трента ничего не сделал с тобой, только спас тебе жизнь. Ты — это ты, — ее руки помедлили долю секунды перед тем, как взять мои, но я заметила это, и страх скользнул глубже. — Ты тот же человек, которым была, когда твоя мать родила тебя, — продолжала Кери твердо. — И если ты можешь творить волшебство, которое не под силу никакому другому колдуну, значит, ты должна выучиться этому, пройти там, где другие терпят неудачу. Огромная сила не портит личность, она только раскрывает правду о ней, и, Рэйчел, ты хороший человек.

Я отстранилась от нее, и она виновато отступила назад. Недоверие, мерзкое и незваное, просочилось в меня, и я поклялась себе очиститься от него. Я не могла потерять ее как подругу. Не могла.

— Пообещай мне, что не скажешь Квену, — попросила я. Она заколебалась, и я добавила. — Пожалуйста, Кери. Если я другая, я не хочу, чтобы кто-нибудь знал об этом. Позволь мне самой рассказать об этом кому я захочу, если я захочу. Пожалуйста. Или же я только… пешка в чьей-то игре.

С несчастным видом она обняла себя руками и затем медленно кивнула.

— Я никому не скажу, — прошептала она.

И в ту же секунду напряжение свинцом упало мне в живот. Я посмотрела на крышку комода, где были собраны магические инструменты, и с тяжелым сожалением об упущенном шансе на нормальную жизнь поднялась. Мое отражение в потемневшем от времени зеркале комода пристально посмотрело на меня. Я медленно вдохнула.

— Ты хочешь сначала показать мне?

Кери пододвинулась, чтобы я могла видеть ее отражение в зеркале.

— Я не могу, Рэйчел.

Круто.

Это было, как если бы за моей спиной захлопнулась дверь. Впереди была великая тьма, кромешная и бездонная. И я еще верила, что где-то в будущем меня ждет счастливый конец. Это — то, кто я есть, думала я, подавленная ощущением финала. Вытерев руки о джинсы, я решительно подошла к комоду. Время выяснить, что я могу.

Стоящая на комоде свеча отражалась в зеркале, будто бы по ту его сторону горела вторая. Сбоку лежали мел, металлический диск, моток бечевки, маленький жезл и пузырек масла из виноградных семечек. Тут же была моя тетрадь для лей-линейных заклинаний, открытая на чистой странице в конце, чтобы делать заметки. Вверху было размашисто написано «Заклинание света Кери» и нарисованы движения рук с соответствующими им фонетическими надписями на латинском. Я знала, Кери внушало отвращение то, что я не знала латинский язык настолько, чтобы нормально читать на нем, но последние несколько лет я фокусировала свое внимание на других делах — и я не думаю, что это изменится. Но курсы по жестам рук, возможно, было то, что надо.

— Тогда хорошо, — нервно сказала Кери позади меня. Я посмотрела на ее освещенное свечой отражение в зеркале, задаваясь вопросом, как она может научить меня чарам, которые сама не умеет делать.

Ароматы корицы и шелка смешались с благоуханием восковой свечи и запахом железа, исходящего от колокола над нами. Это напомнило мне о горгулье, но она все еще спала, когда я взглянула вверх.

— Мы должны связать твой основной круг так, чтобы получилась симпатичная сфера, заходящая одной половиной на комод, — добавила она с наигранным оптимизмом, который заставил сжаться мое сердце. — Как только она будет установлена, ты не сможешь коснуться ее, или ты разрушишь заклинание.

— Как и любой другой круг? — догадалась я.

Она кивнула, моргнув от удивления, когда посмотрела вверх и увидела горгулью.

— Это… —запнулась она, а ее лицо выражало удивление.

— Это горгулья, — закончила я за нее, — Дженкс ее сторожит, но все, что она делает, это спит, — я запнулась, — может, нам перейти в другое место?

Таинственно улыбнувшись, Кери помотала головой.

— Нет. Они приносят удачу, если верить тому, что говорила моя бабушка. Прекрасно, что она здесь. Пикси для эльфов то же самое, что горгульи для ведьм.

Я ухмыльнулась, вспомнив, как дети Дженкса липли к Кери, и как мать Элласбет, другой чистокровной эльфийки, заигрывала с Дженксом. Я не испытывала никаких сверхъестественных чувств по отношению к каменной глыбе, дремлющей в стропилах колокольни, и, насколько мне известно, никто из колдунов ничего подобного не испытывал. С другой стороны, я, опять же насколько мне известно, единственная ведьма, живущая в церкви — а это единственное место, в котором горгулью можно оставить на ПМЖ. Что-то вроде большого колокола, ионизирующего воздух, или чего-то такого.

— Ты точно уверена, что это не проблема? — спросила я, указывая на горгулью.

— Нет. Если бы она бодрствовала, я бы посоветовала тебе завязать с ней знакомство и пригласить ее внутрь круга.

Я с надеждой посмотрела на серый крылатый силуэт, но он не шевелился. Неподвижными оставались даже большие лохматые уши.

— Я сделаю это, — сказала я и залезла на комод. Моя голова оказалась внутри колокола, и слабый звон в ушах заставил меня задрожать. Я быстро привязала шнур к язычку и спустилась вниз.

Кери подхватила шнур, ее опытные бледные пальцы проворно завязали треугольную петлю вокруг кольца размером в ладонь. Она отпустила кольцо, и оно плавно закачалось на высоте груди, выше комода.

— Там, — сказала она, обернувшись. — Это будет совсем не сложно.

Я кивнула, наблюдая за горгульей и пытаясь определить, дернулся или нет ее хвост, обвитый вокруг пары кряжистых ног. Я не люблю колдовать на виду у незнакомцев — особенно тех, кто занимает территорию и не платит за аренду.

— Итак, первый шаг, — окликнула меня Кери, и я постаралась сосредоточиться на ней.

— Прости, — сказала я, собираясь с мыслями. — Давай я установлю внешний круг.

Кери кивнула, и я зачерпнула из лей-линии, проходившей на кладбище, за моей спиной. Потекла энергия, яркая и чистая, и я выдохнула, когда она затихла во мне. Я скинула тапок и прикоснулась пальцем ноги к кругу, начерченному магнитным мелом.

— Rhombus! — спусковое слово стократным эхом отозвалась в моих мыслях, и слой Безвременья толщиной в одну молекулу взметнулся к своду над нашими головами. Одно слово сокращало пятиминутные приготовления с мелом и свечами до полсекунды. Мне потребовалось шесть месяцев, чтобы научиться этому.

Я вздрогнула, когда мгновение спустя по полусфере расползлась мерзкая чернота, жаждавшая поглотить сияющее золото, в которое моя аура окрасила обычно красное вещество Безвременья. Копоть была визуальным воплощением того, что происходило с моей душой. Чувствуя отвращение к себе, я медленно надела тапок. Казалось, Кери ничуть не смущена этим. У нее слой копоти был в тысячу раз толще, чем у меня.

Минус один год, подумала я, надеясь, что она действительно простила меня за то, что я на нее наорала.

Горгулья осталась снаружи сферы. Внутри круга я почувствовала себя в тысячу раз лучше, мои волосы растрепались от потоков энергии, и я пригладила их рукой.

— Ненавижу это делать, — пробормотала я, вырывая прядь для совершения чар.

Со стороны Кери послышалось сдержанное хихиканье, и по ее кивку я повернулась к освещенному свечой комоду. Набрала побольше воздуха, чтобы успокоиться, и достала масло.

— In fidem recipare, — произнесла я, нанося елей на пальцы и размазывая по локону. Волосы будут проводником для энергии, текущей внутрь круга и поддерживающей свет, а масляная пропитка не даст им загореться.

Кери нахмурила брови, но кивнула, выражая согласие, когда я обмотала прядь вокруг кольца. Следующим шагом была моя кровь, укол в кончик пальца был почти ннезаметен. Я нанесла кровь на металлическое кольцо — оно показалось мне теплее, чем должно было быть.

— Хм… Я… ungo! — проговорила я, нервно потирая руки, чтобы оттереть масло и кровь. Затем, сверившись со своими записями, я выполнила пасс, от которого мою правую руку свело судорогой.

— Хорошо, — подбодрила меня Кери, слегка расслабившись. Ее внимание было приковано к тусклому серому металлу.

— Rhombus! — повелительно сказала я, сдерживая волну силы, грозившую смести мой контроль, и позволив только самому малому ее количеству вырваться наружу, когда я коснулась кольца.

Возникла вторая оболочка Безвременья. Металлическое кольцо стало нереальным и прозрачным, теперь оно существовало одновременно здесь и там, по ту сторону линий. Как призрак. Я улыбнулась черно-золотой сфере, висящей в воздухе на шнуре, прорезающем оболочку небытия, словно один из стеклянных рождественских шаров Айви. Мне нечасто доводилось видеть внешнюю сторону защитного круга, и хотя я знала, что думать, будто демонская копоть украшает мою сферу — неправильно, именно так я и подумала. Это было похоже на благородную патину.

— Посмотрим, сможешь ли ты заставить это вспыхнуть, — подсказала Кери, по-прежнему волнуясь.

Моя жизнь изменится, когда я сотворю свет, подумала я.

Кишки сжались.

— Lenio cinis! — произнесла я, наблюдая, как мои пальцы неловко выполняют сопровождающий заклинание жест. Они должны делаться одновременно, иначе воздух воспламенится, и колдовство прервется раньше, чем магия наберет достаточно энергии для возгорания. Теоретически.

Затаив дыхание, я увидела вспышку — прежде, чем появилось ровное устойчивое пламя.

— О Боже! — пропищала я, когда чувство облегчения свалилось на меня. Сила, поддерживающее горение в земном ядре, полилась через меня, и я прислонилась к комоду, чтобы не упасть. Я не могла отвести взгляд от горящей сферы.

— Дыши! — напомнила Кери с деланной веселостью. Я сделала глоток воздуха и задержала его в легких. Чувствовать, как энергия течет в шар и становится эфемерным светом, было фантастически. Это было подобно свободному падению или полной сенсорной депривации. Это было самое странное ощущение, которое мне доводилось когда-либо пережить; через зеркало я видела вымученную улыбку на лице Кери и блеск слез на ее глазах.

— Знаешь, на что это похоже? — спросила я, возбужденно, нетерпеливо и взволнованно в то же время.

Быстро моргнув, Кери покачала головой.

— Я не могу почувствовать этого… Рэйчел, будь осторожна…

Я с трудом сглотнула. Я смогла сделать кое-что, что было не по силам никому другому из колдунов или эльфов, кроме Ли. Демонская магия. И это было просто.

И как же быстро изменилась моя жизнь. Я не менялась, но внезапно стала другой. Маленькая светящаяся сфера, напоминающая земной шар, стала моим маячком. Я надеялась, что это хорошее предзнаменование.

Привыкая к ощущению потока энергии, текущей сквозь меня, я любовалась своим светом. Это было не яркое сияние флуоресцентной лампы, а мягкое свечение янтаря. Оно заполняло шестиугольную комнату черно-золотым полумраком — темнее, чем свет обычной лампочки, но с бесконечно более широким ореолом. Свет падал на пустые по большей части стены, будто их освещали лучи низкого закатного солнца, пробивающиеся из-под грозовых туч, сгустившихся над вами. Все предметы вокруг казались тенями, тонкими, словно лезвие, а в воздухе слышался запах озона и чувствовалось скрытое напряжение. Фиг с ней, с демонской магией, я сотворила это, и это была самая бесконечно крутая штука, которую я когда-либо в своей жизни видела.

Не спуская с шара глаз, я облизнула губы, задавая себе вопрос: «Что будет, если я пущу больше энергии в световой шар?».

— Рэйчел, нет! — Воскликнула Кери.

Что-то грохнулось из-под потолка на мраморную столешницу комода, и по ее поверхности зазмеилась трещина. Это была горгулья, ее красные глаза горели, а львиная меховая кисточка на хвосте встала дыбом. Я подалась назад, при этом локтем задела защитный купол, и тот исчез.

— Нельзя! — произнесла тварь, ее высокий голос заставил колокол резонировать.

Приоткрыв от изумления рот, я уставилась на высокое обнаженное существо, возникшее передо мной. Горгулья встряхнул свои кожистые крылья и сложил их за спиной. Вдруг сделавшись глубокого черного цвета, он посмотрел на свои ноги и на новые трещины, расползавшиеся от них.

— Драконья срань, — пробормотал он. — Я сломал ваш стол. Я сожалею. Творец наделил меня божественной грацией. И куриными мозгами.

Сделав еще один шаг назад, я налетела на Кери, и она издала тихий вопросительный писк.

Цвет горгульи вернулся к уютному серому оттенку, и он пошевелил крыльями.

— Вы хотите, чтобы я починил стол? Я могу.

От удивления я забыла дышать.

— Дженкс! — громко позвала я. — Кое-кто здесь хочет поговорить с тобой об арендной плате!

Горгулья снова вспыхнул, весь, только белый пучок меха на конце его кнутоподобного хвоста почернел.

— Арендная плата? — пропищал он, каким-то образом вдруг став похожим на угловатого подростка, ссутулив свои мускулистые плечи и переминаясь с ноги на ногу. — У меня ничего нет, чтобы заплатить вам арендную плату. Святые покровители берсерков. Я не знал, что я должен буду платить арендную плату. Я никогда не… Никто не сказал мне…

Он был в полной растерянности, и Кери вступила, чтобы тактично загладить неловкость:

— Не беспокойтесь, юный гойл. Я думаю, что владелец церкви засчитает как плату за несколько месяцев вперед то, что вы только что сделали.

— Сломал стол колдуньи? — саркастически спросил он, его большие когтистые ноги переступали с громким стуком. У него были действительно большие уши, которые двигались, демонстрируя его чувства, вверх и вниз, почти как у собаки. И белые кисточки на кончиках были очаровательны.

Улыбка Кери стала шире, и она указала на мой световой шар, все еще горящий, несмотря на явление горгульи.

— За то, что помешал этой ведьме поджарить свои синапсы (связь между нейронами, по которой проходят нервные импульсы), — сказала она. Настала моя очередь вспыхнуть. Увидев это, Кери добавила. — Это не то же самое, что каналлировать энергию для большого круга силы. Если возьмешь слишком много, сфера может взорваться, и взрывная волна размажет тебя по стенке.

От смущения мой рот искривился.

— Правда?

— Почему ты позволяешь ей течь? — спросила Кери, и когда горгулья неловко откашлялся, я кивнула и отключилась от линии.

Мое тело напряглось, когда сила начала тянуть сама себя, образуя круговорот, и я зажмурилась, ощущая, как шар высасывает из меня каждый до последнего эрг силы; наконец, свет над комодом погас.

Как только золотое призрачное свечение потухло, все стало выглядеть серым и унылым в свете мерцающей на комоде свечи.

Приходя в себя, я слушала дождь, а серебристое металлическое кольцо плавно покачивалось в воздухе. Казалось, стало холоднее, и я начала дрожать. Бесплатная демонская магия. Эта сука еще вцепится мне куда-нибудь. В этом я не сомневалась.

— Это высшая магия, Рэйчел, — сказала Кери, возвращая меня к действительности. — Вне сферы моих возможностей. Шанс, что ты ошибешься, очень высок, и ты можешь серьезно навредить себе, если будешь импровизировать по ходу эксперимента. Так что не стоит.

На секунду я разозлилась, что она указывает мне, что делать — но это быстро прошло.

Горгулья сложил свои крылья с приятным шорохом сыплющегося песка.

— Я просто подумал, что это была плохая идея, — сказал он. — Сила, резонировавшая в этом колоколе, была предельно возможной.

— Именно так, — Кери повернулась к окну, поскольку в пиксячий лаз на самом верху влетел Дженкс.

— Эй! — крикнул он, увидев угловато двигавшегося горгулью. Пикси упер руки в боки, его крылья агрессивно застрекотали. — Ты нашел самое лучшее время, чтобы проснуться! Что ты думаешь насчет того, чтобы выметаться отсюда? Рэйчел, заставь его убраться. Его никто не приглашал.

— Дженкс, он хочет поговорить об арендной плате, — заступилась я, но для Дженкса это ничего не значило.

— Арендная плата? — заорал он, махая крыльями, чтобы стряхнуть с них воду, от чего гранит покрылся каплями. — Ты ела фейрийскую пыльцу сегодня на завтрак? У нас здесь не может быть горгульи!

У меня начала болеть голова. И лучше не стало, когда Дженкс приземлился на мое плечо; от пикси веяло ароматом мокрого сада. Я чувствовала сквозь рубашку мокрое пятно, и мне совсем не понравилось, что Дженкс обнажил меч, с которым не расставался со вчерашнего дня.

Кери присела на кушетку, оперевшись на нее руками и скрестив лодыжки, как будто она председательствовала на суде. Ясно, что вести это заседание придется мне.

— Почему нет? — спросила я, когда увидела, что горгулья снова покраснел и начал переминаться с ноги на ногу.

— Потому что они приносят несчастья! — прокричал Дженкс.

Устав от его воплей мне в ухо, я смахнула пикси.

— Ничего подобного, — сказала я. — И мне он нравится. Он только что спас от прожаривания мой маленький ведьминский мозг. По крайней мере, дай ему заполнить форму квартиросъемщика или что-нибудь такое. Или ты хочешь, чтобы весь город ополчился на тебя за дискриминацию в вопросах съема жилья? Он не нравится тебе просто потому, что сумел пробиться сквозь твою линию защиты. Боже, Дженкс, ты должен умолять его остаться. Ты начинаешь походить на Трента.

Крылья Дженкса замерли, и он чуть не упал.

Кери старательно скрывала улыбку, и я почувствовала, что уже развлекаюсь. Кулачки пикси сжались и разжались. Явно нервничая, он осторожно опустился на столешницу комода, его крылья махали так часто, что были почти неразличимы. Он демонстративно вложил свой меч в ножны, сделав из этого шоу. Я очень сомневалась, что это оружие может пробить кожу горгульи, но все в комнате оценили жест Дженкса.

— У меня нет формы, — несколько смущенно признался пикси. — Мы можем сделать это устно.

Горгулья кивнул, я сделала шаг назад и села рядом с Кери, когда она немного подвинулась, чтобы освободить место. Без моего светового шара стало темнее, а раскаты грома создавали уютное звуковое сопровождение.

— Имя? — Выпалил Дженкс. — И причина, по которой вы покинули предыдущее место жительства?

— Дженкс, это грубо, — заметила я, и горгулья вильнул хвостом в знак согласия.

— Меня зовут Биз, — начал он, — меня выгнали из базилики, потому что я плевался во входящих в нее людей. Маленькая подлиза Глиссандо решила, что может отличить ангельскую пыль от грязи, и наябедничала на меня.

— Тинкины титьки, это правда? — восхищенно сказал Дженкс. — Как далеко ты можешь плюнуть?

Мои брови поползли вверх. Его имя Биз? Что это за имя?

Биз надулся от гордости.

— Если только что прошел дождь, я могу достать до знака «кирпич» через квартал отсюда.

— Святое дерьмо! — Крылья Дженкса подняли его в воздух, и он приземлился ближе к горгулье. — Думаешь, что можешь достать ту жуткую статую ангела на шпиле?

Цвет Биза стал серебристо-белым, как мех на его ушах и хвосте, в красных глазах заплясали золотые пятнышки.

— Быстрее, чем ты сможешь бросить дерьмо жабы в колибри, ворующую нектар.

— Да ты врешь!

— Не вру.

Биз сложил крылья за спиной. В этом звуке было что-то успокаивающее, и мои плечи расслабились. Я подумала, что Дженкс нашел друга. Это было так слащаво, что меня начинало подташнивать. Только дело в том, что пикси и правда нуждался в друге.

— Биз, хорошо, что мы тебя встретили, — сказала я, протягивая ему руку, но потом засомневалась. Он был высотой всего фут (около 30 см), приблизительно вдвое меньше большинства горгулий, которых я видела преимущественно в стороне от дороги. Его ладонь была слишком маленькой для рукопожатия, даже если бы я рискнула взять эту хищную когтистую лапу. И я могу держать пари, что он слишком тяжел, чтобы приземлиться мне на запястье в традиционном приветствии пикси.

С удивительно тихим свистом Биз взлетел в воздух. Дженкс с изумлением отпрянул, а я замерла, когда горгулья сел на мое запястье. Он вновь почернел и покорно опустил свои огромные уши, словно щенок. И когда я прикоснулась к его гладкой коже, я внезапно почувствовала каждую лей-линию в этом городе.

В потрясении я застыла, только смотрела вперед пустым взглядом. Я могла ощущать их, мягко светящиеся на грани моего сознания, как неиспользованный потенциал. Я могла видеть, какие из них здоровы, и какие нет. И они пели, как глубинные струны земли.

— Святое дерьмо! — вырвалось у меня, и я закрыла рот, смутившись. — Кери… — Я запнулась, поворачиваясь к ней. — Линии…

Она улыбалась. Черт побери, она знала.

Золотые пятна в глазах Биза медленно кружились, гипнотизируя меня.

— Я могу остаться, госпожа ведьма? — сказал он. — Если Дженкс позволит мне платить ренту?

Он был легче, чем я ожидала, почти невесомым.

— Ты можешь находить лей-линии, — с приятным удивлением проговорила я. Боже мой, линии звучали на различной частоте, как отличается звон разных колоколов. Тон университетской линии был сильным и страстным, линия под кладбищем звенела ясными колокольчиками, от Эден Парка шел нестройный протяжный вой, потому что какой-то идиот вырыл на линии пруд, отчего она слабела и гибла.

Биз покачал головой.

— Нет, но я могу чувствовать их. Они текут через мир, как кровь, и прорывы на поверхность — словно открытые раны.

Я вздохнула, только сейчас поняв, что задержала дыхание.

— Дженкс, засчитай мой голос за то, чтобы Биз остался. Арендную плату мы можем определить позже, но, возможно, он станет ночным сторожем — и ты сможешь больше времени посвящать Маталине.

Дженкс стоял на комоде, и благодаря отражению в зеркале целых два пикси подозрительно и хмуро смотрели на меня.

— Да, — рассеянно сказал он, его мысли были заняты чем-то другим. — Это должно быть здорово.

Кери вышла вперед и сделала небольшой изысканный реверанс.

— Я рада, что вас прогнали с вашего парапета, — с улыбкой произнесла она. — Меня зовут Кери. Я живу через улицу. И если вы будете плеваться в меня или в моих друзей, я выращу на ваших крыльях перья.

Биз почернел, его взгляд выражал покорность.

— Да, мэм.

Я посмотрела на Дженкса и увидела по его лицу, что он разделяет мое мнение. Мне казалось очень маловероятным, что Айви будет против. Я кивнула, совершенно очарованная.

— Добро пожаловать в сад, Биз, — бодро проговорил Дженкс. — Арендная плата прежде всего.

Только полчаса спустя, когда я спускалась по лестнице, чтобы позвонить маме, я поняла, что сняла свой защитный круг после того, как горгулья без малейшего сопротивления плюхнулся внутрь.

А не раньше.