"Владимир Покровский. Баррак" - читать интересную книгу автора

кого-нибудь не останавливаясь, но активно двигая коленчатыми манипуляторами
и инжекторами, бродили блекло-голубые приземистые серверы - операторы
Диагноста; сам же Диагност, тумба невнятной формы, имеющей более глубокий
голубой колер, увенчанная сверху невыносимо человеческим лицом (ну точно как
на картинках с учебных стекол!), вопреки всем правилам нахождения машинных
служителей стоял тут же, в дальнем углу помещения и сострадательно наблюдал
за происходящим; лицо его метнуло на вошедших оценивающий и, как обычно для
машин этого класса, чересчур эмоциональный взгляд, вежливо кивнуло и
продолжило мониторинг.
Были глухие стоны, была вонь человеческая, страдание неподвижных тел
осязалось. Некоторые из лежащих повернули лица к двери и молча уставились на
Пилота (он почему-то сразу понял, что это были все, кто МОГ повернуть шею;
другие лишь двинули глазными яблоками в его сторону).
- Здр... - выдохнул ошеломленно Пилот .
Никто не ответил. Взгляды синхронно переместились к Мэллару.
Но Мэллар коснулся Пилота сзади, отчего тот испуганно шатнулся в
сторону и невольно пропустил Мэллара вперед.
Диагност в этот момент включил сложную, тревожащую музыку. "Триумф
позора" Покко ди Корцио. Пилот терпеть не мог ди Корцио, но здесь его
"оркестровые вихри" были на месте.
- Вот, - тихо и напряженно сказал Мэллар, и камнем падающая музыка не
помешала Пилоту его услышать. - Вот теперь ты видишь то, чем надо
пожертвовать, чтобы увезти синакон. И можешь сам выбрать тех двоих-троих,
кого возьмешь с собой.
- Им всего-то нужно, - в мэлларовском полушепоте появились рокочущие
нотки, - всего-то, чтобы их побыстрее отвезли куда-нибудь, где есть
метропольный госпиталь - мой Диагност не умеет делать пересадки скелета.
Спасти их ничего не стоит. Точней, стоит, ха-ха...
Сверкнуло что-то в глазах Мэллара.
- Стоит, конечно, что ж я! Очень дорогого стоит. Двухнедельной, ну
пусть даже месячной задержки с поставками синакона. А?
Шутовское что-то сверкнуло, жалостное и пронзительное. Пилот не видел
всех этих просверков - он все не мог оторвать взгляда от постелей с
больными. И музыка тревожная тоже завораживала его. Он всегда ненавидел
такую музыку и только теперь понял, почему.
- Что это? - сказал он наконец. - Почему это они вместе? Даже стенка
разломана, чтобы вместе. Где кухня?
- Ага, - удовлетворенно сказал Мэллар. - Ты тоже заметил. Ведь заметил
ведь? Ну, признайся, что же ты? Вот к этому поближе подойди, он у нас под
номером пять, имя ему Америго Беспуччио, но это не имя, это кличка, в честь
какого-то механического певца, я в них не очень-то разбираюсь, может,
знаешь?
Рот, распяленный в вечном, немом крике, застывшее, обмяклое тело,
движутся только глаза, да еще губы немного... Что-то ползает по нему,
наподобие паука-мусоросборщика, только мельче, вот, вот, под простыню
забралось, которой этот Америго укрыт, и бугорок простынный к животу
движется. Пилот молодой был, ничего в медицине не понимал.
- Слышал что-то.
- Вот-вот, слышал. Да ты поближе подойди, теперь не страшно, он уже не
укусит. Его вот этот паучок через кожу кормит. Не то что раньше. Рот у него