"Владимир Покровский. Скажите "Раз"!" - читать интересную книгу автора

виновата перед тобой, но... ну и все. Иди, Шура.
- Вера, - горько просил тот. - Я тебя люблю, мы все тебя любим, это у
тебя просто период такой, это пройдет, мало ли что в жизни бывает, никто
тебе ни слова... Верочка! Ведь дети, нельзя такого!
- А о детях он врет, - вдруг сказал Черный, сказал громко и сразу стало
ясно, что до этого они говорили очень тихими голосами. - Он и о любви врет.
- Не надо, я понимаю, - сказала Вера. - Я его знаю.
- Ему нужно, чтобы кто-нибудь за ним ухаживал. И старости он боится. И
живет кое-как. Все привычки порастерял.
- Но это неправда, - испуганно сказал ее муж.
- Разве?
И тогда он взорвался. Он закричал - некрасиво морщась, тряся руками:
- Да мне плевать, что вы там читаете в моих мыслях! Я знаю, что говорю!
Стал бы я врать. Ничего вы не понимаете, подите вы к черту, вы, медиум
полоумный!
И отвернулся, и шумно задышал.
Черный продолжал говорить так же спокойно и холодно:
- Он все ждал тебя, когда ты вернешься, все слова отрепетировал, с
какими тебя прогонять будет, а прогонять некого, не идет никто. Забыли,
словно и не было такого человека. Да он просто ненавидит тебя!
- Не надо, - сказала женщина. - Пусть.
- Просто я терпеть не могу, когда врут.
- Я сама ушла. Зачем же совсем его добивать?
- Но ты же сама этого хотела, чтобы я это сказал! Я ведь слышал, -
возмутился Черный.
- Я не знаю, чего я хотела.
- Ушла она от него, больно сделала! Не видишь разве, что он только
радовался, когда ты ушла, он мечтал об этом, ведь так? Скажите, сознайтесь!
Он только потом понял, что одному еще хуже, что без тебя ему не справиться.
Чем-то этот разговор был очень уж невпопад для ее мужа. Он таращился на
них, тяжело, со свистом дышал, и казалось ему, что это вообще не люди, а
муляжи, что женщина, за которой он пришел, стала уже не женщиной, а черт
знает чем, что не осталось в ней ни капли родного, все, все куда-то исчезло
- и платье другое, и лицо, и руки не те, а уж речи, так совсем не похожи на
прежние.
И в ужасе он ушел.
Вера и Черный еще долго сидели у маленького стола, окунув лица в свет
ночника, почти касаясь друг друга лбами, каждый думал о своем.
- К семи на Каховскую надо. Там ждать будут, - сказал, наконец, Черный.
- На Каховскую к девяти. К семи - на Коровий. Совсем у тебя с памятью
плохо.
Черный зябко поежился.
- Все врут, все. Ничего не помогает. Сейчас даже больше врут. Самые
отчаянные фанатики - и те врут, хотя зачем, казалось бы. И муж твой. И дети.
Даже ты.
Он очень удивился, когда услышал в ответ:
- И ты тоже, миленький.
Все пошло как раньше. Проповеди, проповеди, посвящения, массы людей,
знакомых и незнакомых, головная боль, ставшая постоянной, поездки, драки
какие-то, вечно настороже...