"Владимир Покровский. Скажите "Раз"!" - читать интересную книгу автора

- Счастье! Счастье - вот к чему я веду вас! Не порция мороженного на
украденный стольник, не ночная интрижка - я зову вас к полному счастью.
Только преодоление лжи, только правда! Скажите "раз"!
- Ра-а-аз! - перекатывалось по толпам.
- Вам нечего будет стыдиться, нечего прятать, потому что спрятать
что-нибудь станет невозможным! Сожгите мосты, выбросьте на помойку ваши
смертельные тайны, эти бутафорские скелеты в ваших смердящих шкафах, смело
взгляните в глаза жизни! Через страх преодолейте свой страх. Плюньте на
уверенность, на свое знание жизни - вы узнаете куда больше!
Голова и горло - вот что подводило его.
Ищущие глаза, глаза восхищенные, глаза просящие - взгляни, взгляни на
меня, осени меня своим вниманием. Иногда от этого становилось тошно. Но он
говорил, осенял, посвящал непрерывно, и люди с чуть сумасшедшими глазами
расходились в разные стороны, чтобы попытаться выжить в громадном болоте
непосвященных.
Кто он, откуда пришел, где обрел способности - никто ничего не знал. И
женщина тоже не знала, хотя очень хотела знать.
- Ты всех правде учишь, а сам скрываешь.
Но он ничего ей не отвечал, ему эти вопросы были очень неприятны. А,
может быть, он и сам не помнил уже, кто он на самом деле.
Все шло вроде бы как и раньше, но в женщине после визита мужа что-то
щелкнуло. Она все так же стояла за его плечом, охраняла, помогала,
поддерживала, просто стояла - это ведь тоже много, но, пожалуй, давала все
это она чересчур истово. Или неистово? Как правильно? В одном она
изменилась: перестала заговаривать со своими детьми, когда тем случалось
прийти. А когда младший присоединился однажды к толпе и со всеми закричал
"раз", улыбнулась и ничего не сказала.
- Чего ты еще от меня хочешь? - отвечала она на упреки Черного. - Я
ради тебя семью бросила, жизнь сломала, люблю тебя одного, ни шагу без тебя
никуда, тебе этого мало? Не веришь?
- Верю, - говорил Черный, хотя видел прекрасно все ее мысли, видел все,
но говорил "верю" и верил.
Иногда на проповеди приходил ее муж, каждый раз пьяный - он не то,
чтобы много пил, но как выпьет, все искал встречи с ними. Два раза кончалось
скандалом, его хватали и уводили, и он исчезал вместе со своим горем и
косноязычными угрозами. А однажды, тоже пьяный, он бухнулся на колени перед
Черным и стал умолять его о посвящении.
- Нет, - ответил Черный. - Тебе в последнюю очередь.
А тот не верил, хватал его за ноги, плакал, ругался, но ничего не
достиг.
Москва гудела. Она уже привыкла к той сломанной, искаженной,
вывороченной жизни, которую поверх кризиса навязал ей Черный, этот человек,
пришедший неизвестно откуда и желающий непонятно чего. Она привыкла к
словоизлияниям на каждом шагу, к постоянным перебоям в транспорте, а
странные разговоры, странные поступки на улицах и в магазинах уже перестали
ее удивлять, но волновали; в офисах тишина - люди то бешено заняты делом, то
вдруг убежали куда-то, то от кого-то скрываются... Странные слухи, странные
люди, странные повсюду дела.
Его уже отлавливали всерьез. Но ничто его не брало, он все так же тянул
свою лямку.