"Файф-о-клок" - читать интересную книгу автора (Грошек Иржи)

V

Двенадцатый уполномоченный курировал театральные афиши и поздравительные открытки. Но энергично скакал по служебной лестнице, играя в классики и современники. К январю будущего года он рассчитывал попасть на ступеньку Одиннадцатого уполномоченного, который занимался журналами и газетами, или вскарабкаться по перилам, рискуя сломать себе шею. «Лишь бы не в Котел! Лишь бы не в Котел!» – думал Двенадцатый уполномоченный, пиная перед собой портфель и прыгая на одной ножке…

Девятнадцатого июня Двенадцатый уполномоченный, как обычно, находился в своем кабинете и занимался подсиживанием. То есть перлюстрировал газеты и журналы, надеясь обнаружить вопиющее нарушение, которое ускользнуло от Одиннадцатого. В подобном случае Двенадцатый уполномоченный имел моральное право перескочить через голову и оказаться в кабинете Десятого. А там донести, что имеется служебное несоответствие: Одиннадцатого – Одиннадцатому, а Двенадцатого – Двенадцатому. И, собственно говоря, надо поменять их местами: Одиннадцатого спустить на поздравительные открытки, а Двенадцатого бросить на усиление, чтобы Десятый успел доложить Девятому о вовремя замеченных недостатках и переставил Двенадцатого на должность начальника журналов и газет. И когда Восьмой подпишет подобное назначение, а Седьмой завизирует, то можно рассчитывать на благосклонность Шестого, который направит официальную бумагу Пятому, что Двенадцатого надо употребить, как Одиннадцатого, а последнего – разжаловать до самого низкого уровня, благо Четвертый не возражает. А посему – Пятый непременно позвонит Третьему с целью предупредить Второго о важных изменениях в аппарате Первого. И дельце выгорит! Если Второго не замещает на этот момент Первая секретарша, которая не в ладах с Четвертым и, чтобы насолить Третьему, вышеупомянутая стерва может Пятого отослать к Десятому, а телефон Седьмого соединить с Девятым. И тогда все покатится в обратном направлении, и Двенадцатого уполномоченного ожидает не повышение, а Котел…

Однако сегодняшнее число оказалось удачным для Двенадцатого уполномоченного. И, просматривая очередной журнал, он обнаружил статью, которая называлась «От Моне до Матисса на мотоцикле». По лихости эта статья превосходила все написанное и вместе взятое за девятнадцатое июня, но содержала интересные факты из жизни Эрмитажа: «Шикарный, как шариковский галстук, мотоцикл Харлея-Дэвидсона проскочил словно бы по воздушному коридору из отдела античной культуры на выход, где развернулась мощнейшая плотская катавасия. Столицей разврата, патентованным логовом кровосмесителей, содомитов, распутников и матереубийц наш Эрмитаж становится в силу эротической фантазии нескольких помешавшихся на античности охранников!!!»

Двенадцатый уполномоченный давно научился читать между строк, не обращая внимания на стилистические обороты. Поэтому он дважды подчеркнул фамилии Харлея и Дэвидсона и отложил в сторонку журнал, чтобы хирургически разобраться с другими печатными органами, предчувствуя, что вышел на ягодные места и сейчас насобирает клюквы. Полное лукошко…

Вторая подозрительная статейка называлась «Патологии с Аналогиями». «Чуть больше года тому назад, – писал некий корреспондент, – питерское издательство „Алфавит“ запустило на рынок весьма остроумную фальсификацию. О двухтомнике „Аналогии“ так называемого профессора Радзивилла писали все. Но еще больше мучились критики над загадкой – гад этот профессор или не гад?! И на какой предмет он сравнивает русскую мифологию с греческой?! И не просто сравнивает, а буквально роется в грязном белье и по-хозяйски распахивает шкапы со скелетами!..» После чего автор статьи подытоживал, что «так называемый» Радзивилл сошел с ума от неразделенного комплекса Эдипа.

– Интересно-интересно, – заметил Двенадцатый уполномоченный.

Третья статейка – «Кто крышует черные дебаркадеры?!» – начиналась подобным образом: «Вчера от Дворцовой набережной отвалился дебаркадер и уплыл в неизвестном направлении… Обрыв?! Обломов?! Или обыкновенная история?! Речники божатся, что Дебаркадер – это немецкий писатель и кинорежиссер типа Фассбиндера. По слухам, однако, черный дебаркадер торговал контрабандным пивом, а Фассбиндер хоть и талантливый режиссер, но вымышленный!» И заканчивалась третья статья предложением: «Ждите скандального разоблачения Дебаркадера; этот фальшивый Фассбиндер – главная бомба серии репортажей!!!»

– Хе-хе-хе-хе-хе, – сказал Двенадцатый уполномоченный, вырезал эти статейки и стал их разглядывать, словно банковские купюры… На наличие водяных знаков и прочей чертовщины. И вскоре обнаружил, что между строчками «От Моне до Матисса» просвечивается порнография. В самом непристойном виде – «амоР апаП». Как будто здесь не печатные органы, а пляж для нудистов! Такую же порнографию Двенадцатый уполномоченный усмотрел в «Патологии с Аналогиями» и, что самое интересное, – среди Фассбиндеров!

– Вот тебе, бабушка, и день Вооруженных сил! – воскликнул Двенадцатый уполномоченный, который любил приударить по русским поговоркам.

Он подошел к карте города и, приговаривая «амоР апаП, амоР апаП», отметил красным карандашом место, где Дебаркадера видели в последний раз, Государственный Эрмитаж и научное заведение профессора Радзивилла… В центре разностороннего треугольника оказался кабак под названием «Папа Рома».

– Вот где собака зарыта! – ухмыльнулся Двенадцатый уполномоченный и убедительно постучал карандашом по треугольнику…

Все пути вели в «Папу Рому», а предпосылки – к выводам, что вокруг «Папы Ромы» концентрируются безобразия, словно намагниченные… Двенадцатый уполномоченный тут же собрался посетить аномальный кабак и позвонил в гараж.

– Машину мне, машину! – прикрикнул Двенадцатый уполномоченный в телефонную трубку.

– Щас на ведровере у меня покатаешься! – спокойно ответил начальник гаража. – Ишь чего выдумал!

Стыдно сказать, но Двенадцатому уполномоченному не полагалась машина по первому же требованию. А надлежало проскакать одиннадцать раз по разным инстанциям и, топая ногами и рассыпаясь в любезностях, оставить заявку на двенадцатое число следующего месяца. Тогда Десятый – завизирует, Девятый – переадресует, Восьмой – подпишет, а Седьмой…

Двенадцатый уполномоченный аккуратно положил телефонную трубку на аппарат и отправился на место преступления – старым дедовским способом. Для этого он покинул свой кабинет, поднялся на последний этаж, а дальше по служебной лестнице забрался на чердак, нашел подходящее слуховое окно и высунулся наружу… Конечно, здесь были свои неудобства, но локаторы у Двенадцатого уполномоченного по-прежнему работали исправно, как во времена комсомольской юности… Даже слегка оттопырились!

– «Родина слышит! Родина знает!.. – настроился на волну Двенадцатый уполномоченный. – Что ее сын потихоньку болтает!..»

После чего стал принимать сообщения…

– До каких же пор будет продолжаться это безобразие?! – возмущался какой-то интеллигент на коммунальной кухне. – Они что там, в правительстве, бузины объелись?!

– Ась?! – переспросил Двенадцатый уполномоченный и похлопал интеллигенцию по плечу…

Если кому-то покажется неправдоподобным, что уполномоченные легко перемещаются в пространстве, пусть повторяет: «Я знаю, кто дурак в правительстве!.. Я знаю, кто дурак в правительстве!» Покуда не выяснится – кто на самом деле дурак…

– Батюшки святы! – перекрестился работник умственного труда, увидев Двенадцатого уполномоченного. – Силы небесные!

– Дом какой?! Дом какой, спрашиваю!!! – брызжа слюной, заорал Двенадцатый уполномоченный.

– Улица Решетникова, двадцать пять, квартира тридцать шестая! – отозвался интеллигент и подобрал брюхо.

– «Папа Рома» отсюда далеко?! – не унимался Двенадцатый уполномоченный.

– И папа Рома, и мама Софа – в Краснодаре! – докладывала интеллигенция.

– А чего зря треплешься?! – разозлился Двенадцатый уполномоченный, потому как и сам догадался, что пролетел полгорода в неправильном направлении. – Прави-и-ительство! Бузины-ы объелось!.. Как щас дам в ухо!

– Не велите казнить, гражданин начальник! – запричитала интеллигенция. – Велите слово молвить!

– Молви! – разрешил Двенадцатый уполномоченный. – Да чтобы поближе к центру!

– Садовая, восемнадцать, квартира четырнадцать, Голеностопкина Анна Олеговна! – донесла вшивая интеллигенция. – Постоянно клевещет на Министерство здравоохранения!

– Сейчас послушаем! – кивнул Двенадцатый уполномоченный и приложился к батарее центрального отопления…

– Почему это в нашей аптеке нет аспирина, а в Министерстве здравоохранения никто не кашляет?! – тем временем удивлялась Анна Олеговна…

– Ась?! – откликнулся Двенадцатый уполномоченный и похлопал Анну Олеговну по плечу…

– Ниже! – потребовала гражданка Голеностопкина.

– В смысле? – не понял Двенадцатый уполномоченный. – Это Садовая, восемнадцать?

– Еще ниже, – пояснила гражданка Голеностопкина и даже встала на цыпочки, чтобы Двенадцатому уполномоченному было удобнее хлопать.

– Извращенка! – плюнул Двенадцатый уполномоченный.

– А растереть? – предложила Анна Олеговна.

– Как есть извращенка! – определил Двенадцатый уполномоченный и покинул квартиру номер четырнадцать через входную дверь.

– А кто одинокой женщине сделает бесплатный массаж?! – пожала плечами Анна Олеговна. – Только уполномоченный или участковый!

И стала чесаться спиной о дверной косяк, проклиная Министерство здравоохранения…

Двенадцатый уполномоченный вышел из парадной на улицу буквально в двух шагах от «Папы Ромы» и пеходралом осилил это расстояние за три минуты…

«Папа Рома» оккупировал весь первый этаж жилого дома. Двенадцатый уполномоченный быстро проник в помещение бара и огляделся. У гардероба был припаркован мотоцикл Харлея и Дэвидсона, за столиками находились странные посетители, а в самом дальнем углу зала сидел господин с лавровым венком на голове!

Двенадцатого уполномоченного обучали, что массовые безобразия не возникают беспричинно и надо искать источник вдохновения этой «иппокрены». А тут и раздумывать было не о чем! Господин в лаврушке смахивал на вождя по всем параметрам: экстерьер, интерьер и специи. Но подойдя поближе, Двенадцатый уполномоченный вовремя сориентировался, что это не господин, а мраморный бюст наподобие древнеримского. Только наряженный в затрапезный халат. «Вот это да!» – подумал Двенадцатый уполномоченный. А мог бы сдуру и разгрохать произведение искусства…

– Добро пожаловать!

Двенадцатого уполномоченного аккуратно похлопали по плечу, и тот обернулся в полном недоумении. Перед ним пританцовывала ну вылитая классная дама, от которой не грех получить указкой и в более разумном возрасте, чем пятнадцать-шестнадцать лет. В строгом костюме она смотрелась прямо-таки алгебраически, где всякие окружности выражаются через коэффициент.

– Входные билеты у кассира, – сказала дама. – А кассир – вот он!

И предъявила Двенадцатому уполномоченному некоего господина во фраке, придерживая господина за шкирку.

– Пан Пенелопский! – представился фрачный господин, не сетуя на суровое обращение. – Прикажете получить сто пятьдесят рубликов?

Он тут же достал из кармана химический карандаш, как следует его обмуслякал и принялся что-то рисовать на входном билете.

– Тут ошибочно напечатано, – пояснил пан Пенелопский, – что билетик стоит семь рублей. Но это для проезда на городском транспорте, а у нас, как вы сами понимаете, не трамвай! Пришлось исправить!

– Проходимец! – квалифицировала дама действия пана. – А зачем ты накарякал «двести рублей» взамен ста пятидесяти?

– Инфляция! – развел руками пан Пенелопский. – Чистый дефолт! А я что могу поделать?!

Тогда Двенадцатый уполномоченный, с целью прекратить этот балаган, показал кассиру свое служебное удостоверение.

– Контрольная закупка! – сурово заявил Двенадцатый уполномоченный.

– Ошибочка вышла! – не растерялся пан Пенелопский. – Вот если бы я обманывал каждого посетителя – это криминал. А если мухлюю через одного посетителя – это ошибочка! Так записано в Уголовном кодексе! Вам просто не повезло, товарищ!

– Исчезни! – посоветовала дама Пенелопскому пану.

– Одну минуточку, одну минуточку… – воспротивился неугомонный кассир. – Все должно быть по правилам!

Он вытащил из пачки не менее замусляканную бумажку, написал на ней: «контрамарка» – и торжественно вручил Двенадцатому уполномоченному.

– А предыдущий билетик я выкуплю сам, – добавил пан Пенелопский. – Пойду, что ли, внесу деньги в кассу…

И направился к стойке бара, волоча за собой фалды.

– Ну и что тут у вас? – осведомился Двенадцатый уполномоченный, заметив, как похорошела дама в присутствии его официального лица.

И если раньше дама выглядела несколько консервативно, то теперь вся как-то растрепалась, растрепалась, растрепалась, и даже бюст увеличился на полтора размера.

– Бар со стриптизом? – не к месту осведомился Двенадцатый уполномоченный.

– А то как же! – подтвердила дама и расстегнула верхнюю пуговку своего пиджака. – Желаете обшарить?

– Что?!

– Помещение…

– Непременно! – выразил желание Двенадцатый уполномоченный.

Он грозно огляделся вокруг, мол, «Я тут всех прижучу!», но никто не обращал на него внимания, даже пан Пенелопский, который за стойкой бара преспокойненько употреблял спиртные напитки. Не помышляя внести двести рублей в кассу.

– Тогда начнем по порядку… – предложила дама и откашлялась. – Бар-музей «Папа Рома» был открыт пятнадцатого июня в честь Неизвестного автора! Все экспонаты являются подлинными, а действующие лица отвратительными. Поэтому лучше их не лапать, иначе можно схлопотать по морде!

– Позвольте-позвольте! – воскликнул Двенадцатый уполномоченный. – За всю свою службу я не встречал ничего подобного!

– Есть много, друг Горацио, на свете… чего не выпить и не откусить! – пояснила дама. – А для остальных после небольшой паузы сообщаю… Что пора поднять свою жопу и приступить к демонстрации кинофильма!..

Пенелопского пана как ветром сдуло.

– Присаживайтесь, – сказала дама Двенадцатому уполномоченному. – Вы любите живые картинки? Я просто сама не своя от Сереги Эйзенштейна! Помните мыльную оперу «Броненосец Потемкин»?!

– В общих чертах, – признался Двенадцатый уполномоченный и за каким-то чертом сел в кресло.

– Сейчас постараюсь рассказать поподробнее… – продолжала верещать дама, устраиваясь по соседству. – «Бронетемкин Поносец» – это драма о раздельном питании. Матросы заказали себе макароны по-флотски. А кок приготовил гуляш из китайской кухни. На первое – маринованные кузнечики, на второе – гусеницы в собственном соку, а на третье – червячки с рисом. Наши матросики плотно покушали и желудочно взбунтовались! Они устроили диарею в Одессе! И стали бегать по Потемкинской лестнице – вверх-вниз, вверх-вниз! А тут некстати коляска с ребятеночком – покатилася! Ой покатилася! И катится, катится, катится, катится… А Эйзенштейн – снимает, снимает, снимает, снимает… Так трогательно, так душещипательно…

– Носовой платочек брать будете? – возник Пенелопский пан подле Двенадцатого уполномоченного.

– Берите-берите! – посоветовала дама. – Сейчас обрыдаетесь!

– Двести рубликов – за бумажный, триста рубликов – за хлопчатобумажный! – назначил цену пан Пенелопский.

Двенадцатый уполномоченный размечтался, что, когда представится случай, он расстреляет этого пана собственноручно.

– Я просто сама не своя от братьев Люмьер! – не унималась дама. – Помните триллер «Прибытие поезда на вокзал Ла-Сьота»?! Какой паровоз, какие колеса! А нынче что снимают?! Сплошная дребедень! Так и хочется лечь на рельсы и отдаться настоящему кинематографу…

– …А также имеются в продаже гигиенические пакетики, – бубнил Пенелопский пан. – На десять, пятнадцать и тридцать литров. Берите недорого! Всякое может в кинотеатре случиться…

– Да отстаньте вы от меня, бога ради! – не выдержал Двенадцатый уполномоченный.

Пенелопский пан огорченно вздохнул и испарился…

– Третий звонок! – объявила дама. – Фильм называется «Чего же ты медлишь, сволочь?!».

– Сейчас-сейчас! – отозвался невесть откуда пан Пенелопский. – Только вот кинопроектор налажу!.. Он все время ленту зажевывает!..

Послышался звон пустых бутылок и женский визг, как будто на коммунальной кухне происходила семейная драма.

«А кто сожрал „Броненосца“?!» – разорялся муж голосом Пенелопского пана.

«И-и-и-и-и-и-и!!!» – доносилось в ответ, словно жену таскали за волосы.

Тут на коммунальную кухню, видимо, подоспел Майкл Джордан и стал тренироваться с баскетбольным мячом. Он мутузил его по всему периметру, демонстрируя феноменальный дриблинг, отчего в зрительном зале посыпалась штукатурка.

– Соседи, – пожаловалась дама Двенадцатому уполномоченному. – Алкоголики.

– Сейчас-сейчас! – успокаивал зрителей пан Пенелопский. – Почти все готово!

И в результате – открылся занавес и отвратительно застрекотал кинопроектор. В зале погас свет, а по экрану поползли начальные титры: «„МЕДУЗА СИСТЕРС“ ПРЕДСТАВЛЯЕТ». Затем появилась красочная заставка – женская голова с косматой гривой из кинопленки. А дальше замелькали крестики, нолики и куски из научно-популярной киноленты «Как трахаются амебы в озерах Ленинградской области». После чего – кинопроектор сдох…

– Сапожник! Сапожник! – завопили зрители, а дама пронзительно засвистела.

Прямо Двенадцатому уполномоченному в ухо, отчего тот едва не оконфузился.

– Кина не будет! – громогласно объявил пан Пенелопский. – Кинщик спился!

Двенадцатый уполномоченный облегченно вздохнул, потому что не ожидал увидеть ничего жизнеутверждающего.

– Я этому кинщику, – заметила дама, – волосенки-то повыдергиваю… Ну что же, – сказала она. – Посмотрим стриптиз!

И тут же рассыпалась барабанная дробь, зажглись разноцветные софиты, а по пилонам стали съезжать красотки – одна обнаженнее другой. Невидимый оркестр под управлением квартета балалаечников ударил по струнам, и на подиуме появился пан Пенелопский. Он подхватил свои фалды, состроил уморительную рожу и принялся отплясывать канкан. При этом пан Пенелопский ухитрялся петь что-то совсем непотребное даже для русских увеселительных заведений:

Запыхавшись, пан Пенелопский взмахнул руками – мол, квартет балалаечников отдыхает – и перешел к разговорному жанру.

– Фуга о Неизвестном авторе! – объявил Пенелопский пан. – Первым номером выступает любимица нашего стриптиза, заезженная актриса федерации малышка Фи-Фи! Поприветствуем, пожалуйста!

Зрители отозвались дружными аплодисментами, а на подиум вышла красотка из тех, что называются «длиннобудылые», и ухватилась за пилон…