"Радий Погодин. Одинокая на ветру" - читать интересную книгу автора

тебе зачем? Ты же сама молока не пьешь. Сена тебе не накосить. Ты ж вон, вся
высохла... И вообще, при корове мы с Алешкой и вдвоем - семья, а без коровы
кто?
- И не надо, - сказал Алешка. - Ушла, и не надо...
Анна привела корову, дала Лизе в руку веревку. Корова заупрямилась. И
снова решилось дело благодаря воротцам-колокольне. Зорька уперлась плечом в
штангу, ноги расставила, и как Лиза ее ни тянула - ни с места.
Колокола бухали, бубнили и взвякивали. Поп пришел. Набежали старухи.
Лиза заплакала.
- Мама, ты что нас на посмешище выставляешь?
Зоотехник подошел к Анне. Сказал:
- Анна Степановна, благословите нас с Лизой.
Анна кивнула. Взяла веревку коровы из ослабевшей дочкиной руки и пошла.
- А мне! - закричал Алешка. - Что скажешь?
Анна остановилась, долго на него смотрела, так долго, что он
отвернулся. Корова стала бить ее носом под локоть, Анна пыталась вспомнить
Алешкиного отца, но лишь слышала что-то, все время работающее и молчаливое.
- Не ленись, - сказала она и повела Зорьку к старухе Дорофеевой, к ее
непутевой козе, хоть и о шести сосцах, но все равно не знающей никакого к
самой себе уважения.

Убирая в храме день за днем, Анна иногда останавливалась перед иконой
Божьей Матери и разглядывала ее то с одного боку, то с другого. Иногда она
брала стул и садилась, не выпуская из рук веника. Глаза ее, заполненные
зрачком, как бы отделялись от лица.
Представляла Анна в такие минуты аллею, обсаженную красивыми деревьями,
вроде розы, но без колючек и с лакированными ровненькими листочками. И
скамейки на этой аллее - все золотые. Люди по золотому песочку аллей гуляют
в белых длинных рубахах: мужики чистые, а может быть, молодые, дети
причесанные, некоторые в золотых локонах. Все друг в друга вглядываются -
друг друга ищут. А которые друг друга нашли, сидят на скамейках, взявшись за
руки.
Анна могла так подолгу глядеть, уж больно хорошо было там, на аллеях.
Анна говорила Божьей Матери шепотом:
- Твой-то и не выпивает - серьезный. А у нас вся молодежь пьет. Так и
называются - пьяницы за рулем...
Отец Михаил топал на нее ногами.
- На образ не крестишься! Язычница ты. Бесстыдница. Глаза у Анны
становились синими, каменными.
- Ты с меня веру не требуй. Я к тебе не за причастием пришла. Ты мне
веник дал - то и требуй.
Хотелось Анне вымести этого попа из церкви, засадить ее цветами,
устроить в ней райское пение с голосами детей и девушек. Собственно, к отцу
Михаилу она неприязни не испытывала, просто топтался он тут без дела. А ведь
мог бы завесить храм радостными картинами. И все избы. И всю окрестность.
Художник он был хороший. Ну а поп? Насчет этого она ничего сказать не
могла - ел много, пил много, работал много. А картины у него были райские.
Если у Анны и был враг, то видела она его в мусоре, грязи и пыли и
боролась с ним не покладая рук.
Анна украсила церковь цветами, нагородив недопустимое количество пучков