"Радий Погодин. Белый лес" - читать интересную книгу автора

перевел взгляд на ее руку. Из-под пальцев, из пригруженного рукой сена
высовывались остро заточенные зубья вил. Если бы не оплошка в ее глазах,
Васька и не заметил бы.
Наверное, солдатский Бог был поблизости. Перепробовавший все виды
спорта, даже введение в парашютизм, Васька резко вертанул головой и
ступнями - тело его веретеном пошло, сделало полный оборот и легло рядом с
остриями вил; придавило своей тяжестью сено так, что зубья целиком
выпростались и засверкали.
Страха у Васьки не было, была обжигающая досада, даже обида, даже
мысль:
"А может быть, не она? Может, случайность такая?.."
Она дернулась встать - Васька схватил ее за лодыжку. Она отодвинулась
от него. Сено шло горкой к стене. Глаза ее, темные, почти фиолетовые, стали
громадными. Ворот на платье оказался широким - одно плечо целиком из него
высунулось.
Отодвигаться ей было некуда, она уперлась затылком в стену и теперь как
бы полусидела. Рот ее приоткрылся. Руки, красивые руки подхватили подол
платья между колен, скомкали и медленно потащили кверху...

Роту подняли чуть свет.
На ногу наступать можно было, идти было нетрудно, но после ходьбы порез
кровоточил. Васька забинтовал ногу бинтом, обернул куском плащ-палатки и
засунул в голиафский ботинок Петра Рыжего. Петры опять сачковали - у них
нашли что-то нервное, что излечивается лишь возле кухни.
Васька тупо шагал, ни о чем не думал, да и не мог. Ему казалось, что он
выварил мозги в чернилах.
"Чего поперся, - говорили ему. - Все равно на губу загремишь. Смерш -
он смерш и есть. Тем более майор". По роте уже разошелся слух, что Егоров
Василий, геройский сержант, смершмайорского гуся сожрал.
Прошли деревню, поле, лесок. Втянулись в пущу. Какое-то время шли
колонной, подремывая, но в установленном для маневра месте получили команду
развернуться в цепь.
Оружие изготовили, снаряжение подтянули, проверили, чтобы не брякало,
не скрипело. И тут Ваську вырвало. Наплыло на него видение - острые зубья
вил входят в его напруженный от похоти живот. И Васька - жук-носорог -
лапками шевелит, наколотый на булавку. А она говорит: "Не гонялся б ты,
холуй, за дешевизной". Собственно, это говорили Петры, когда он поведал им
свою эпопею. Случайность Петры отринули категорически. "Ты на вилах. И
оправданий с ее стороны не надо. Какие могут быть оправдания? Ты же
тамбовский волк. Затащил барышню в свежее сено... Ты сам-то себя кем
считаешь?"
Вчера Васька о вилах не думал. И разговоры Петров воспринимал как
зависть. Зубья вил вошли ему в живот лишь сейчас. "Ну ведьма, - бормотал он,
исторгая из себя кашу, - Ну, ведьма лесная. Я ей еще уши нарву".

Когда он уходил, Юстина сидела на сене, натянув свое серое платье до
щиколоток. Из ее ставших черными глаз катились слезы. Они повисали на
ресницах, тяжелели и обрывались. Васька уходил от нее пятясь. Только выйдя
со двора, пошел нормально, грудью вперед.
"Не впрок тебе смершмайорский гусь", - говорили ему солдаты. "Не