"Радий Погодин. Белый лес" - читать интересную книгу автора

счастьем в его высокий берег. С глазами вечерненебесными и обветренным ртом.
Петры съели по макаронинке, взяли по второй и пришли к выводу, что
макароны - есть макароны, их даже синим гусем испортить трудно.
Повар, обглодав "крыло", заявил, что гусь свинье не товарищ. И Васька
Егоров правильно к этой херне не прикоснулся, поскольку он категорически не
холуй и не может себе позволить лакомство за счет своего майора, тем более
что лакомство - "Тьфу! Брюква!" и что повара в офицерской столовой негодяи и
педерасты.

В старостовой хате - майор у старосты поселился - в сенях сидел
ожидающий майора народ. Старухи, парень-баптист с лицом чистым и нежным, как
у девушки. И девушка - Васька даже споткнулся - красавица. В полосатой
паневе, шелковой розовой блузке, сверкающе новой, и шелковых лентах. На
ногах у нее были черные туфельки с ремешком на полувысоком каблучке. Васька
смотрел на нее, а она не отворачивалась. Наконец Васька сказал:
- Тиф.
Девушка засмеялась. На щеках у нее вспыхнули ямочки. Черные брови дугой
и ресницы длинные полетели Ваське в лицо.
Васька ощутил на лице толкотню сотен мух. Почувствовал шевеление их во
рту. Нестерпимо захотелось сплюнуть. Но этого он не мог. Мирное население
восприняло бы плевок как обидный.
Васька вскочил в комнату и долго плевался, высунувшись из окна.
Напротив солнца, просвечиваясь сквозь реденькое холстинное
платье-рубаху, стояла босая Юстина.
- Что ты плюешься? Муха в рот залетела?
- Тифозная, - сказал Васька. - Вчера в хате лежала в пятнах. Сыпь на
теле...
- Так красивая же, - ответила Юстина. - Янка. Она и панчохи надела на
панталоны. Дура, думает, пан офицер ее уже сегодня в постель потащит. А
может, потащит, что скажешь?
- Не знаю. - Тифозная стояла перед Васькиными глазами - смертельно
красивая. - Рыбу поджарила? - спросил он Юстину.
- Поджарила. На столе. В печке высохнет.
Васька снял крышку с глиняной миски. Запах жареной рыбы был не чета
тому гусю. Васька съел плотвичку. Пальцы облизал.
- Кто людей к майору прислал?
- Староста. По приказу... А холуям нельзя выйти? Нельзя с девушкой
погулять?
Васька посмотрел в ее серые бесстрашные глаза.
- Погодь, сейчас выйду.
Он отнес котелки с жареной картошкой и гороховым супом хозяйке, снова
споткнувшись о красоту чернобровой Янки. Хозяйка кивнула. Ни к Ваське, ни к
майору у нее не было интереса. Ни к русским солдатам, ни к гудящим в кухне
мухам. Васька окно открыл, выгнал мух полотенцем. Хозяйка даже головы не
поворотила. На печке сидела кошка, черная с белой грудкой.
И снова Васька пошел мимо красотки, отмечая, что испытывает неловкость
за свое хождение, - как будто нарочно ходит, чтобы на красотку в лентах
посмотреть. А она - хоть бы что. Красивые то ли привыкают, то ли не
понимают, что творят, а творят они непрерывное зло, расстраивают умы,
растравляют душу...