"Радий Петрович Погодин. Боль (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- Потому что серая девка - учить надо, - объяснил Ваське Афанасий
Никанорович и крикнул: - Откуда ты такая, из какого темного болота?
Анастасия Ивановна выкрикнула ему в ответ:
- Из Весьегонска мы! - и грохнула кулаком в дверь - чуть филенка не
вылетела. - У нас таких ерных нету - степенные все.
- У них народ в печках моется. - Афанасий Никанорович все хохотал. -
От Весьегонска до Боровичей Славянские болота тянутся, так в них дезертиры
еще с наполеоновской войны сидят, и французы и наши. Шерстью обросли
зеленой. И воют. И девок пужают. Видел у Настьки в комнате плошка с
молоком стоит у дверей? Ты у нее спроси - а где ее кошка? Нету у нее кошки
и не было. Спрашивается, для кого она молоко льет?
Анастасия Ивановна бить кулаком в дверь перестала.
- Задохнешься ты от своего смеха, - сказала она. - Посинеешь, и очи у
тебя вылезут.
- Для домового она молоко льет. Домовой у них шишом называется, -
сказал Афанасий Никанорович. - Нет ни шиша - значит, в избе хоть шаром
покати - ничего. Ни синь-пороху. Даже домовой отсутствует. А это, по ихним
понятиям, хуже нет. Домовой ни к пожару, ни к войне из избы не уходит -
только к мору. Понял, какая темная? Зато справедливая, отходчивая,
фигуристая, добрая и очень красивая. Я думаю, она самая красивая в вашем
доме, окроме, конечно, твоей мамы.
Через несколько минут Анастасия Ивановна подошла к ванной и другим,
совсем мирным, даже ласковым голосом объявила:
- Выходите. Уже все проветрилось. Я утку опять разогрела.
И они сидели уже вчетвером: и Васька, и Васькина мама, ели утку и
слушали, как Афанасий Никанорович нахваливает отходчивое и доброе сердце
Анастасии Ивановны и ее красивые глаза. А она молчала, задумчивая, и
вздыхала, подперев алую щеку пальцем.
Вывезли ее в Ленинград из глухой деревни, где и колхоза-то толком не
было, для домашней работы к пожилому образованному человеку. И человек
этот старый - архивариус - вскоре помер. Анастасия Ивановна в свою деревню
возвращаться не захотела, пошла работать на Балтийский завод в столовую
официанткой и поменяла комнату. А надо сказать, что архивариус се грамоте
научил.
- Думаю, он ее щупал, - делился с Васькой Афанасий Никанорович и,
спохватываясь, что говорит с мальчишкой, исправлял свою оплошность
вопросом: - У вас в школе сейчас как - девчонок щупаете?
Васька краснел густо и надолго.
Анастасия Ивановна была на девять лет старше Васьки, он называл ее
тетя Настя, но серьезности к ней не испытывал, и когда она, высоко
подоткнув юбку, мыла пол в коридоре, Васька, хоть и бросало его в жар так,
что опухшие уши к плечам свисали, с трудом одолевал хулиганское желание
дать ей коленом пенделя.
Познакомилась Анастасия Ивановна с Афанасием Никаноровичем, как она
сама говорила, случайно. Случай вышел такой - Васька ненароком подслушал,
он в ванной клюшку строгал, а дверь в ванную шла из кухни.
- Коридор от раздачи до зала узкий, - рассказывала Анастасия Ивановна
Васькиной маме. - Если кто с подносом идет, пережидать приходится - не
разойтись. Вот иду я с подносом. Борщи - тарелка на тарелке горой, с пылу.
А маляр на корточках стену красит. Я к другой стене прижимаюсь, стараюсь