"Радий Погодин. Черника (Рассказ) (детск.)" - читать интересную книгу авторасползал с кровати на животе. Нашарил розовыми пальцами половик, постоял,
раздумывая, и побежал к двери. Глаза его были закрыты, он старательно не открывал их, чтобы сохранить и потом досмотреть свои сновидения. Когда Пашка пролез в дверь, толкаясь и споря с ней, как с живой, жена спросила: - Пришел, а как же ты будешь жить тут? - Как-нибудь... А где же? Куда мне? Ты видела, как люди горят в бензине? Видала, как солдата танками трут до вот такой тоншины? А он что может, солдат, он перед ихней силой букашка под сапогом! Все, Клавдя, все... Дверь заскрипела. Пашка вернулся. Так же, не открывая глаз, пробежал к кровати и, с подпрыгом забравшись на нее, принялся искать мамку. - Мамка, где ты? - бормотал он. - Мамка, ты куда ушла? - Глаза его открылись, и он заревел и открытыми глазами сквозь слезы увидел мать, стоящую возле окна. - Ты куда? - заревел он еще громче. - Куда без меня собралась? - Никуда, никуда, - сказала она. - Куда я без тебя пойду? Никуда. - А зачем торба? Она наклонилась, подняла узел с пола. - Красноармейцам, - сказала она. - Красноармейцы приходили из леса - есть просят. Я им вот собрала хлебца и картошки. Пойду отнесу. Пашка успокоился, вытер нос кулаком и глаза. - Ты им сала снеси кусочек, им вон еще сколько лесом идти до наших. Говорят, сто километров. У меня под крыльцом пуля спрятана - ты им пулю снеси. Он хотел было слезть с кровати, чтобы достать свое спрятанное оружие под крыльцом спрятанную пулю. - Ты побыстрее... - Сон сморил его, прижал к подушке. Пашка утробно сложился, как все ребятишки, чтобы согреться. Отец стоял за печкой и, прислушиваясь к разговору, старался, чтобы только не скрипнула половица да чтобы только не кашлянуть, и картины горящей земли гасли в его глазах, как бы покрываясь сажей. Когда сын уснул, жена прошла мимо него, опустив голову. - Пойдем, - шепнула она. - Выйдем во двор, чего за печкой стоять. "И то, не хорониться за печкой весь день. Во дворе залезу на сеновал, небось сенцо там мое, которое я косил". Он вспомнил июньский покос, жужжание конной косилки и запах травы, кисловатый и чистый. "Ух ты... - вздохнул он. - Полежу, подышу, обмозгую, где и как жить". На сеновал Клавдия с ним не полезла, протянула ему узел с едой. Стояла как мертвая. И когда глядела - не видела, и когда вздыхала, то не дышала. - Воды принеси, - сказал он. - Ладно, - словно упало с ее губ, как капля. - Обойдется, - сказал он. Она наклонила голову, словно подставила шею для удара. "Она мне всегда под мышку была, а теперь и того меньше. И чего такая маленькая и некрепкая? Лозина - лозина и есть". Он поднялся по стремянке наверх, и сверху она показалась ему совсем ребенком, босоногой девочкой, попавшей под дождь и отдавшейся на его волю, не найдя укрытия, вся поникшая и небрежная, с волосами неприбранными. Он вздохнул. Еще раз |
|
|