"Радий Погодин. Черника (Рассказ) (детск.)" - читать интересную книгу автораподелаешь. Тебе жить надо - сына растить. А ему воевать надо".
Она попыталась представить, как он вернется вскорости обратно с победой, и с другими солдатами, но картина эта проявилась бледно и расплывчато, и не поймешь, что к чему, словно скрытая ливнем. Когда за окном, за лесом, заиграла заря на едва слышных розовых нотах, она приподнялась на локте и долго смотрела ему в лицо. Потом поднесла к его лицу руки свои, как бы желая смыть их теплом и нежностью комковатый испуг и неверие с его бровей, со щек, с дрожащих ресниц и со лба. Он вскочил от прикосновения, ударился головой в потолок и, выхватив наган из-под подушки, навел его жене в грудь. - Что ты, Петя, - сказала она, - дома ты. Он высунулся из-за трубы, огляделся, узнал свою избу при свете утра и засмеялся беззвучно. Он увидел праздничную рубашку, тонкую, с кружевами, и в низком вырезе грудь жены и прильнул к ней... Одевалась она медленно, с выбором, туго подпоясывалась, с наивной мыслью, что подпояски, да тугие шнурки, да суровый лен уберегут ее от чужого желания. Собрав на стол, она его позвала: - Петя, вставай. Иди завтракай. - Рано, - сказал он, не понимая, зачем она поднялась в такую зарю: коровы нет, а и была бы - доить ее все же рано, а если и в пору, то зачем же его тормошить, и сама управится. - Позже поздно будет, - сказала жена. - Тебе идти нужно. стол босой и не сполоснув рук. Жена поставила перед ним щи, вытащила из-под кровати сбереженную водку - в бутылке на треть. Он выпил, и, пока хлебал щи, все в полусне и все с той же жадностью, жена собрала ему хлеб в котомку, достала из комода чистые портянки. - Ты чего? - спросил он. - Ты куда меня собираешь? - По спине у него просквозил холодок. - В дорогу, - сказала она. - В путь. Тебе же идти нужно. Выйдешь, пока люди печей не затопили. - Подумала: "Сейчас мало кто топит - скотины нет, и заботы нет", - и заплакала. - Немцы могут зайти всякий час, - добавила она, всхлипывая. - Они и днем заходят и ночью. - И как бы отпираясь или, вернее сказать, оправдываясь, добавила: - Попить заходят или дорогу спросят. - Куда идти? - сказал он, уже окончательно просыпаясь. - Я пришел. Она посмотрела на него, и пальцы ее, торопливые и тревожные, вяло замерли на котомке. - Я к тебе шел, - сказал он, улыбнувшись широкой прекрасной улыбкой. - Клавдия, я к тебе шел. Вот пришел. И снова его слова не смогли пробиться в ее сознание, они бились, как бьются толстые синие мухи в стекло. Медленно-медленно, неровными трещинами, зримо кололась какая-то оболочка в ее душе, напряженная изнутри. И его слова ворвались в сознание страшно и разрушительно. Она покачнулась и выронила котомку, ухватилась за наличник. Сын Пашка зашевелился на кровати. Мужик метнулся за печку. Пашка |
|
|