"Радий Погодин. Живи, солдат (Маленькая повесть о войне)" - читать интересную книгу автора

позади войска старух поставил - злых, с розгами.
- Капитан, душа, как бы ты поступил на его месте? - Это спросил сосед
в сиреневом халате, позже Алька узнал, что он майор, командир танкового
батальона.
- Я детдомовец. А он... У него, может, талант на скрипке играть.
Может быть, он поэт, вон у него какой нос острый, как гусиное перо.
Алька засыпал, безразличный к своей дальнейшей судьбе. Сон заботливо
отгораживал его от обид сегодняшних и, напротив, предлагал ему, как
спасительные лекарства, заботы давние - детские, по нынешнему его
разумению, смешные и такие целебные.
Алька видел свой класс, мальчишек, стриженных под полубокс, девчонок
с косами - стриженая была только Лялька, полное имя Ленина.
Из окна сильно дуло. Он смастерил вертушки из плотной бумаги,
раскрасил их, пришпилил по периметру рамы булавками. Вертушки резво
крутились и шелестели. Завуч Лассунский сказал, сбивая вертушки указкой:
- Аллегорий, с твоим умственным развитием это занятие не вступает в
противоречие ни в коей мере. Но возраст! Борода еще не тревожит?
- Нет пока.
- Двухпудовку сколько раз выжимаешь?
- Один раз всего... Не выжимаю - толкаю.
- Так и запишем - бездельник.
После уроков его оставили заклеивать окна. Гейка Сухарев остался ему
помогать да Иванова Ленина.
С Гейкой Сухаревым они дружно сидели за одной партой с третьего
класса. Они все пришли из разных школ в эту новую, остро пахнущую
штукатуркой. Воспитателем у них стал Лассунский Исидор Фролович. Позже они
узнали, что он учится по вечерам в университете. Еще позже они придумали
ему кличку Асмодей, а еще позже он стал у них завучем, но воспитателем так
и остался.
А тогда он спросил:
- Ну-с, художники у нас есть?
Алька и Гейка поднялись из-за парты, посмотрели друг на друга с
некоторым вызовом и удивлением.
- Гео Сухарев.
- Аллегорий Борисов.
- Ну и ну... Паноптикум...
Они поняли по этому <ну и ну>, что отношения с воспитателем обещают
быть весьма поучительными.
Лассунский велел им нарисовать дома стенную газету <Бюллетень> к
столетней годовщине со дня смерти Александра Сергеевича Пушкина.
- Александр Сергеевич, - сказал он. - Так просто и так значительно.
То-то, Гео и Аллегорий.
Они трудились три дня у Гейки на кухне на полу. Гейкины взрослые
сестры перешагивали их небрежно. Небрежно смеялись над ними. Одна из
сестер курила.
Кроме названия с завитыми до неузнаваемости буквами, они нарисовали
большое <100> с портретом Пушкина-мальчика в одном нуле и
Пушкина-взрослого в другом, силуэт памятника Пушкину в Москве, Медный
всадник, Черномора, Руслана, кота, дуб, тридцать витязей чередой, их
дядьку морского акварельными красками.