"Иван Григорьевич Подсвиров. Касатка " - читать интересную книгу автора

Этого не должно быть. Я не хочу... Разве Касаут будет так же, как и
раньше, течь без меня, а Постовая круча останется стоять на том же месте,
где и стояла? И ничего с нею не станется?
И мой теленок будет пастись в дерезе?
Жалость к себе и к теленку, ко всему, с чем мне было трудно расстаться,
сковала мне сердце, я всхлипнул, пересилил себя и встал, потому что больше
не хотел навсегда уснуть и превратиться в такую же грязь, на которой я
лежал.
Матюшу подвели штаны. Он не сумел увернуться в них от преследователя и
попался ему в лапы. Они долго барахтались на пахоте, пока шофер изловчился
и схватил его за воротник кожушка, поднял на ноги.
- Дяденька, я тоже не кидал! Не бейте меня...
- Ты чей?
- Босов... Не бейте меня, дяденька, - умолял Матюша.
- Отпустите его! - крикнул я издали, выходя на кручу.
- Защитник. Подойди ближе, я посмотрю на тебя, герой!.. Так чей ты,
говоришь?
- Босов...
- Сын Василя, что ли? Эй, Дарья! Ступай сюда! Сынок тебя чуть не убил.
- Я ему, бесу лупоглазому, высмыкаю чуб! - пригрозила Дарья, которая
вместе с остальными женщинами шла через пахоту. - Я ему напасу телят!
Тем временем ко мне подкрался Павел со своими дружками-одногодками,
присел на корточки и весь обратился в слух. Голоса женщин, возбужденные,
еще не отошедшие от пережитого испуга, приблизились, и мы стали угадывать
по ним, кто сидел в кузове: Елена Бузутова, Касатка, мать Павла...
- Сволочь я... Ох, сволочь! - неожиданно обронил вслух Павел, вытащил
из-за пазухи двуствольный самопал, в сердцах постучал им по носку сапога и
вдруг швырнул под кручу, в воду. Никто из нас не обернулся на глухой
всплеск, никто не пожалел об утонувшем самопале.
С незнакомым холодком в груди, точно истукан, стоял я у края обрыва,
навострив слух, и боялся, что сейчас заговорит моя мать; если она там, то
должна как-нибудь напомнить о себе, однако среди толков и шума голоса ее
не доносилось, и я немного успокоился, моля судьбу, что мать не ехала в
кузове этой полуторки, атакованной нами из кюветов. Другие ребята никли,
угадывая своих матерей. Такого еще никогда с нами не было. В кого мы
бросали камни?!
- На фронте, елки-палки, фрицы меня не убили, а тут чуть богу душу не
отдал. Ни за что ни про что, - горячо и сердито выговаривал шофер. - Голыш
просвистел возле виска. Надо же! Свои... щенята чуть не прикончили!
- Пустите, бабы. Дайте-ка я своему пащенку ухи нарву! - неистовствовала
Дарья. - Ах ты, бесстыжие твои глаза! Так ты пасешь бычка?
- Я не кидал! - обиженно всхлипывая, твердил Матюша.
Дарья распалялась не на шутку:
- Что ж ты творишь, ирод? Вот я тебе напасу! Я тебе напасу! Ох, горюшко
горькое... Навязала себе на шею хомут.
Кажется, мачеха уже добралась до Матюши, но в это время мужским баском
ее живо одернула Касатка:
- А ну, Дашка, отчепись от греха! Сперва роди, потом хватай за волоса.
Матюша хлопец смирненький.
Вишь, плачет. Значит, не он... Ты не кидал, Матюша? - Голос у Касатки