"Николай Михайлович Почивалин. Когда идет поезд (рассказ)" - читать интересную книгу автора

головой. То в окно коридора, за которым скакали черные, с облетевшими
листьями дубки и зеленые осинки, то в окно купе - там тянулись пустые,
залитые бесконечными осенними дождями пашни, по мокрому асфальтированному
шоссе, словно соревнуясь с поездом и не отставая от него, бежал
красножелтый автобус.
Потом пригорок с рощей отнесло куда-то в сторону, впереди, справа, на
высокой горе возникла тонкая, словно чертежником вычерченная,
телевизионная вышка. Михаил Петрович метнулся в купе, - слева, навстречу
выгнувшемуся в дугу поезду, внушительно двигались громады красных и белых
заводских корпусов. Старый Пригорск встречал Михаил Петровича незнакомым и
новым, - ему, до рези в глазах вглядывавшемуся в это иное обличье родного
города, было радостно и немножко не по себе.
Вот по обе стороны вагона потянулись привычные деревянные улицы,
обрезанные линией железной дороги и прикрытые полосатыми шлагбаумами, - за
ними, уткнувшись в переезд, как послушное стадо, сгрудились машины. На
высокой горе, господствующей над городом, неподалеку от телевышки, знакомо
блеснули кресты кладбищенского собора...
Подхватив чемодан, Михаил Петрович выскочил в тамбур. Стоя на откинутой
подножке, проводник оглянулся и решился наконец удовлетворить давно
мучившее его любопытство.
- Папаша, а вы не артист будете? - и безошибочно назвал фамилию Михаила
Петровича.
- Что?.. Я, голубчик, я. А что?
- То-то, я смотрю, личность знакомая! - засиял проводник. - Мы с жинкой
вас и в Большом слушали. И пластинки ваши есть! Надо же, а?
Он говорил что-то еще, но Михаил Петрович уже не слушал его: поезд
остановился. Михаила Петровича, оказывается, встречали: председатель
горсовета, начальник управления культуры и еще всякие большие начальники,
запомнить которых не было просто никакой возможности.
Молодые и моложавые, в темных пальто и шляпах, почти все высокие и,
может, поэтому поначалу какие-то одинаковые, они плотным шумным кольцом
обступили Михаила Петровича, едва он ступил на перрон. Заслоненный со всех
сторон, приземистый и коренастый, в сером клетчатом пальто и такой же
кепке, сдвинутой впопыхах набок немножко больше, чем следовало, Михаил
Петрович, не имея возможности задержаться на чьем-то лице - разговаривать
приходилось сразу со всеми, - улыбался благодарно и чуть растерянно, в
душе немного подтрунивая над собой. Со стороны, глядя на эту торжественную
встречу, можно было подумать, что отмечается трехсотлетний юбилей не
города, а конечно же, его - Михаила Петровича.
В довершение ему преподнесли традиционный букет цветов, привыкнув
получать которые Михаил Петрович сразу же начинал прикидывать, как бы от
этого подарка поделикатней избавиться...
Там, на вокзале, потом сидя в быстро мчащейся машине, Михаил Петрович
пытался получше разглядеть город и, конечно же, ничего не разглядел.
Оставшись в просторном номере новой гостиницы один, он нетерпеливо шагнул
к широкому окну.
Отсюда, с пятого этажа, нижняя, подгорная, часть города - с
разноцветной мозаикой крыш и домов, повитая вдали сизой дымкой, - была
видна как на ладони. Прямо против гостиницы лежал небольшой, даже сейчас,
в серую осеннюю пору, какой-то удивительно нарядный и легкий сквер - с