"Николай Михайлович Почивалин. Последнее лето (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- Каких лет? - с некоторой надеждой спросил Тарас Константинович.
Она поняла его - перечислила, не уточняя, сын или дочь, не называя имен.
- Шесть, восемь и одиннадцать. Не работники.
- Понятно... А где вы работали?
- На галантерейной фабрике. - Женщина устало и машинально пригладила
рукой чуть вьющиеся на лбу и, должно быть, все еще мокрые волосы. -
Зонтики делали,
- Муж есть?
- Троих без мужа не заводят.
- Где?
- Где ж ему сейчас быть.
- Офицер?
- Солдат.
Прикидывая, Тарас Константинович в затруднении побарабанил пальцами по
столу.
- Какую же вам работу дать?
- Любую, - равнодушно откликнулась Морозова. - Свинаркой, телятницей.
- А сможете?
- Попробую. Девчонкой жила у тетки в Подмосковье, по хозяйству помогала.
- Это вот замечательно, - обрадовался директор. Повеселев, он написал
распоряжение в столовую и коменданту - на каморку в бараке, честно
предупредил: - Барак нежилой. Придется самим там подмазать, щели заткнуть.
- Сумею, - коротко кивнула Морозова.
- Аи да Москва! - впервые за весь день улыбнулся директор.
- А что Москва? - не принимая шутки, устало и строго переспросила
женщина. - Москва - город рабочий.
Как всегда бывает в жизни, все как-то мало-мальски образовалось,
притерлось; через месяц совхоз в районе ставили даже в пример того, как
надо трудоустраивать и заботиться об эвакуированных. Тарас Константинович
не обманывался, прекрасно понимая, что в этом заслуга скорее самих
эвакуированных, стойко переносящих невзгоды, нежели дирекции совхоза с его
весьма ограниченными возможностями. В постоянных заботах он на какое-то
время упустил из виду Морозову, а когда снова столкнулся с ней, оказалось,
что в животноводческом цехе она уже считалась одной из лучших работниц;
называли ее чаще всего не по имени, а коротко - москвичка. Добралась она
однажды и до директора, потребовав, чтобы на телятник немедленно доставили
глину, песок и воду: из-за нехватки людей многие животноводческие
помещения ушли в зиму неподготовленными, а та первая военная зима была
суровая.
- Поморозим - подохнут, мне их отогревать негде, - хриплым, застуженным
голосом говорила она, стоя перед ним в заплатанном ватнике, перетянутая на
высокой груди крест-накрест старой шалью и до самых бровей повязанная
темным платком.
В декабре пришли первые радостные вести о разгроме фашистских войск под
Москвой. Поздним вечером, по пути домой, Тарас Константинович решил зайти
поздравить Морозову: в совхозе она была единственной москвичкой, и заодно
посмотреть, как она устроилась.
Нашарив в барачной темноте коридора обросшую инеем дверную ручку, он
вошел и крякнул: так бедно, да что там - убого жила, оказывается, его
работница со своими тремя ребятишками!