"Николай Михайлович Почивалин. Юность (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Сорванный воздушной волной, флаг этот, втоптанный в черный размятый
снег, лежит невдалеке от нас.
Почему-то сильно болят руки. Подношу их к глазам и тут только замечаю,
что кулаки сжаты. Затекшие побелевшие пальцы разгибаются с трудом, видно,
как отхлынувшая кровь снова наполняет их. Ах, сволочи!..
Стиснув зубы, бегу в редакцию, торопливо и бессвязно рассказываю о том,
что видел сейчас.
Пресс внимательно слушает, часто покачивает головой.
- Напишите об этом.
Не снимая полушубка, сажусь за стол, придвигаю стопку бумаги. Закрываю
глаза, кусаю кончик ручки.
Хочется ругаться, кричать! Пишу одно предложение, другое и тут же
зачеркиваю написанное. Не то, не то!..
Поздно вечером, когда газета почти готова, Пресса срочно вызывают в
политотдел армии. Возвращается он через полчаса, прямо с порога кричит:
- Первую полосу переверстать!
- Почему?
- Полоса на машине!
Переведя дух, Пресс взволнованно говорит:
- На первую страницу - через всю полосу - крупно иабрать: войска
Западного фронта взломали оборону противника, перешли в наступление.
Вперед, за нашу Советскую Родину!..
Мы вскакиваем, громко кричим.


3


Третий час едем по взрытой, словно пропаханной каким-то диковинным
гигантским плугом дороге. Здесь несколько часов назад прошли наши войска.
Кругом - безмолвное великолепие зимних полей; кажется, что нет им ни конца
ни края, сахарно-белым вблизи, бронзовеющим под лучами холодного солнца
поодаль дымчато-синим, невидимо сливающимся с небом на самом горизонте.
Впереди идут два длинных голубых автобуса. Это наша походная
типография. Первый автобус - "печатный цех". В нем наглухо закреплена
новенькая "Пионерочка" - так ласково зовем мы печатную машину. Второй
автобус - "наборный цех". Поднимешься на подножку, откроешь дверцу и
увидишь, что по обеим сторонам, оставляя посредине узкий проход, стоят
плотно привинченные к полу светлые дубовые "кассы" - высокие тумбочки с
ящиками, разделенными на равные квадратики.
В этих квадратиках-ячейках лежат металлические литеры.
В автобусе едут Пресс, его новый заместитель - майор Кудрин, начальник
издательства Гулевой и девушки. Метников, Гранович, вернувшийся из
командировки Миша Гуарий и я едем на полуторке, не очень удобно
пристроившись на рулонах бумаги. Чтобы не так дуло, поверх голов набросили
брезентовый тент, им обычно покрывают бумагу.
Курить на ветру не хочется. Грызем серые пересушенные сухари.
- Земляка, значит, не видел? - спрашивает Метниг ков.
- Левашова? Нет, не видал. Он в другую дивизию уехал. Завидно: бой
увидит. А я что?