"Эдгар Аллан По. Тысяча вторая сказка Шехерезады" - читать интересную книгу автора

они придавали бедным созданиям потешный и неуклюжий вид и, видимо, причиняли
сильную боль. На макушках у них были квадратные коробки, которые сперва
показались мне тюрбанами, но я скоро заметил, что они крайние тяжелы и
плотны, и заключил, что их назначение состоит в том, чтобы прочнее
удерживать на плечах головы этих существ. Вокруг шеи у них были черные
ошейники (несомненно, знаки рабства), какие мы надеваем на собак, только
гораздо более широкие и жесткие, так что бедняги не могли повернуть головы,
не поворачиваясь одновременно всем туловищем, и были обречены созерцать
собственные носы, дивясь их необычайно курносой форме.
Когда чудовище почти вплотную приблизилось к берегу, где мы стояли,
один из его глаз внезапно выставился вперед и изрыгнул сноп огня,
сопровождавшийся густым облаком дыма и шумом, который можно сравнить лишь с
раскатами грома. Едва дым рассеялся, мы увидели, что одна из диковинных
человекоподобных тварей стоит подле головы чудища с большой трубой в руке,
через которую, (приставив ее ко рту) она обратилась к нам, издавая громкие,
резкие и неприятные звуки, которые мы приняли бы за слова, если бы они не
исходили из носа.
На это обращение я не знал, как отвечать, ибо не понимал, что
говорилось; в своей растерянности я обратился к носильщику, едва не
лишившемуся чувств от страха, и спросил, какой породы, по его мнению, это
чудовище и что за существа копошатся у него на спине. Носильщик, сотрясаясь
от ужаса, пролепетал, что однажды уже слыхал о таком морском звере, что это
свирепый демон с горящей серой вместо внутренностей и огнем вместо крови,
сотворенный злыми джиннами на мучение людям; а создания на его спине -
паразиты, вроде тех, что иногда заводятся на собаках и кошках, только
крупнее и злее; что они имеют свое назначение, хотя и пагубное; ибо, кусая и
жаля чудовище, доводят его до бешенства, заставляющего его рычать и творить
всяческое зло, осуществляя тем самым мстительный и коварный замысел злых
джиннов.
Это объяснение побудило меня пуститься наутек; ни разу не оглянувшись,
я со всех ног побежал к холмам; носильщик кинулся бежать с такой же
быстротой, но в противоположную сторону, спасая мои тюки, которые он
несомненно, сберег в целости, - этого, впрочем, я не могу утверждать, ибо не
помню, чтобы с тех пор с ним встречался.
Что касается меня, то человекоподобные паразиты (которые высадились на
берег в лодках) пустились за мною в погоню, и скоро я был схвачен, связан по
рукам и ногам и доставлен на спину чудовища, немедленно отплывшего в море.
Теперь я горько раскаивался в безрассудстве, заставившем меня покинуть
домашний очаг, чтобы подвергать свою жизнь подобным опасностям; но, так как
сожаления были бесполезны, я решил не унывать и постарался снискать
расположение человеко-животного, владевшего трубой, который, очевидно, имел
какую-то власть над своими спутниками. Это мне настолько удалось, что спустя
несколько дней оно уже оказывало мне различные знаки благосклонности, а
затем даже взяло на себя труд обучать меня основам того, что в своем
тщеславии считало языком, так что я смог свободно с ним объясняться и
сообщить о своем пылком желании повидать свет.
"Уошиш скуошиш, скуик, Синдбад, хэй дидл дидл, грант знд грамбл, хисс,
фисс, уисс", - сказал он мне однажды после обеда, - но прошу прощения! Я
позабыл, что ваше величество незнакомы с наречием кок-неев (это нечто
среднее между ржанием и кукареканием). С вашего позволения я переведу.