"Плутарх. Демосфен и Цицерон " - читать интересную книгу автора

колебанием земли, ударами молний и всевозможными видениями. Что же касается
свидетельств, поступавших от различных людей, то, хотя они и отличались
надежностью, все же их было недостаточно, чтобы изобличить такого знатного и
могущественного человека, как Катилина. Поэтому Цицерон отложил выборы,
вызвал Катилину в сенат и спросил его, что думает он сам о носящихся повсюду
слухах. Тогда Катилина, уверенный, что и в сенате многие с нетерпением ждут
переворота, и, вместе с тем, желая блеснуть перед своими сообщниками, дал
ответ поистине безумный: "Что плохого или ужасного в моих действиях, -
сказал он, - если, видя перед собою два тела - одно тощее и совсем зачахшее,
но с головою, а другое безголовое, но могучее и огромное, - я приставляю
второму голову?" Услыхав этот прозрачный намек на сенат и народ, Цицерон
испугался еще сильнее и пришел на Поле, надевши панцирь, в окружении всех
влиятельных граждан и целой толпы молодых людей, которые сопровождали его от
самого дома. Умышленно спустивши с плеч тунику, он выставлял свой панцирь
напоказ, чтобы всех оповестить об опасности, которая ему угрожает. Народ
негодовал и обступал Цицерона тесным кольцом. Кончилось дело тем, что
Катилина снова потерпел поражение, а консулами были избраны Силан и Мурена.
15. Немного спустя, когда приверженцы Катилины в Этрурии уже собирались
в отряды и день, назначенный для выступления, близился, к дому Цицерона
среди ночи пришли трое первых и самых влиятельных в Риме людей - Марк Красс,
Марк Марцелл и Метелл Сципион. Постучавшись у дверей, они велели привратнику
разбудить хозяина и доложить ему о них. Дело было вот в чем. После обеда
привратник Красса подал ему письма, доставленные каким-то неизвестным. Все
они предназначались разным лицам, и лишь одно, никем не подписанное, самому
Крассу. Его только одно Красс и прочел и, так как письмо извещало, что
Катилина готовит страшную резню, и советовало тайно покинуть город, не стал
вскрывать остальных, но тут же бросился к Цицерону - в ужасе перед грядущим
бедствием и, вместе с тем, желая очистить себя от обвинений, которые падали
на него из-за дружбы с Катилиной. Посоветовавшись с ночными посетителями,
Цицерон на рассвете созвал сенат и, раздав принесенные с собою письма тем,
кому они были направлены, велел прочесть вслух. Все одинаково извещали о
злодейском умысле Катилины. Когда же бывший претор Квинт Аррий сообщил об
отрядах в Этрурии и пришло известие, что Манлий с большою шайкою бродит
окрест этрусских городов, каждый миг ожидая новостей из Рима, сенат принял
постановление вверить государство охране консулов {18}, чтобы те оберегали
его, принимая любые меры, какие сочтут нужными. На такой шаг сенат решался
лишь в редких случаях, перед лицом крайней опасности.
16. Получив такие полномочия, Цицерон дела за пределами Рима доверил
Квинту Метеллу, а на себя принял заботы о самом городе и что ни день
появлялся на людях под такой сильной охраною, что, когда приходил на форум,
значительная часть площади оказывалась заполненной его провожатыми. Медлить
дольше у Катилины не достало твердости, и он решил бежать к Манлию, Марцию
же и Цетегу приказал, взяв мечи, проникнуть на заре к Цицерону, - под тем
предлогом, что они хотят приветствовать консула, - а затем наброситься на
него и убить. Это открыла Цицерону одна знатная женщина, по имени Фульвия
{19}, постучавшись к нему ночью с настоятельным советом остерегаться Цетега
и его товарищей. А те пришли ранним утром и, когда их не впустили, подняли
возмущенный крик у дверей, чем укрепили падавшие на них подозрения. Цицерон
созвал сенат в храме Юпитера Останавливающего, которого римляне зовут
Статором [Stator]; этот храм воздвигнут в начале Священной улицы, у подъема