"Плутарх. Демосфен и Цицерон " - читать интересную книгу автора

отправлять в изгнание всех, кого они сочтут нужным, выводить колонии,
требовать деньги из казначейства, содержать войска, - сколько бы ни
потребовалось, - и производить новые наборы. Именно поэтому многие видные
люди сочувствовали предложению трибунов, а больше всех - Антоний, товарищ
Цицерона по консульству, рассчитывавший войти в число десяти. Предполагали,
что он осведомлен и о заговорщических планах Катилины, но, обремененный
огромными долгами, молчит; последнее обстоятельство внушало лучшим гражданам
особенно сильный страх. Прежде всего, Цицерон считал необходимым
ублаготворить этого человека и дал ему в управление Македонию, сам
одновременно отказавшись от Галлии, и этим благодеянием заставил Антония,
словно наемного актера, играть при себе вторую роль на благо и во спасение
государства. Прибравши Антония к рукам, Цицерон тем решительнее двинулся в
наступление на тех, кто лелеял мысль о перевороте. В сенате он произнес речь
против нового законопроекта и так испугал его составителей, что они не
посмели возразить ему ни единым словом. Когда же они взялись за дело сызнова
и, приготовившись к борьбе, вызвали консулов в Собрание, Цицерон, нимало не
оробев и не растерявшись, предложил всем сенаторам следовать за собою,
появился во главе сената перед народом и не только провалил законопроект, но
и принудил трибунов отказаться от всех прочих планов - до такой степени
подавило их его красноречие.
13. Цицерон, как никто другой, показал римлянам, сколько сладости
сообщает красноречие прекрасному, научил их, что справедливое неодолимо,
если выражено верными и точными словами, и что разумному государственному
мужу в поступках своих надлежит неизменно предпочитать прекрасное
утешительному, но в речах - внушать полезные мысли, не причиняя боли.
Сколько пленяющего очарования было в собственных речах Цицерона, показывает
одно небольшое происшествие, случившееся в его консульство. Прежде всадники
сидели в театрах вперемешку с народом, где придется, и первым, кто, в знак
уважения к этому сословию, отделил их от прочих граждан, был претор Марк
Отон, назначивший всадникам особые места, которые они удерживают за собою и
по сей день. Народ увидел в этом прямую для себя обиду и, когда Отон
появился в театре, встретил его свистом, всадники же, напротив, принялись
рукоплескать претору. Народ засвистал еще сильнее, но и всадники
рукоплескали все громче. Наконец, посыпались взаимные оскорбления, и весь
театр был охвачен беспорядком. Тут пришел Цицерон, вызвал народ из театра,
собрал его у храма Беллоны, и, выслушав укоры и увещания консула, все
вернулись в театр и с восторгом рукоплескали Отону, состязаясь с всадниками
в изъявлении лучших к нему чувств.
14. Заговорщики были сперва не на шутку испуганы, но затем успокоились,
ободрились и снова стали устраивать сборища, призывая друг друга смелее
браться за дело, пока нет Помпея, который, как шел слух, уже пустился в
обратный путь вместе с войском. Горячее других подстрекали Катилину к
выступлению бывшие воины Суллы. Они осели по всей стране, однако главная их
часть, и к тому же самые воинственные, были рассыпаны по этрусским городам,
и теперь эти люди снова мечтали о грабежах и расхищении богатств, которые
словно бы сами просились им в руки. Во главе с Манлием, прекрасно воевавшим
в свое время под начальством Суллы, они примкнули к Катилине и явились в
Рим, чтобы оказать ему поддержку на выборах: Катилина снова домогался
консульства и замышлял убить Цицерона, возбудив смуту при подаче голосов.
Казалось, что само божество возвещало о происходивших в те дни событиях