"Плутарх. Эмилий Павел и Тимолеонт " - читать интересную книгу автора

опасности, спустились на равнину.
После этой неудачи Персей, объятый ужасом, разом лишившись всякой
надежды, поспешно двинулся назад. И все же он видел себя перед
необходимостью сделать выбор: либо остановиться у Пидны и попытать счастья в
бою, либо расчленить свои силы и ждать неприятеля у стен нескольких городов
одновременно, имея, однако, в виду, что коль скоро война вторгнется в
пределы страны, изгнать ее оттуда без большого кровопролития будет
невозможно. Но численное превосходство по-прежнему было на его стороне, и он
мог предполагать, что воины будут храбро сражаться, защищая своих детей и
жен, особенно на глазах у царя, в первых рядах разделяющего с ними
опасность. Такими доводами ободряли Персея друзья. И вот, разбив лагерь, он
стал готовиться к сражению, осматривал местность, назначал задания
начальникам, чтобы сразу же, едва только римляне покажутся, двинуться им
навстречу. Рядом была и равнина, что благоприятствовало передвижениям
фаланги, которые требуют совершенно гладкого места, и тянущиеся непрерывной
чередою холмы, за которыми легковооруженные пехотинцы могли укрыться или
совершить неожиданный для врага поворот. Протекавшие посредине речки Эсон и
Левк, хотя и не очень глубокие в ту пору года (лето приближалось к концу
{22}), все же, по-видимому, должны были оказаться препятствием на пути
римлян.
17. Соединившись с Назикой, Эмилий выстроил воинов в боевой порядок и
двинулся на македонян. Увидев их построение и численность, он остановился в
растерянности и задумался. Молодые военачальники, которым не терпелось
померяться силами с неприятелем, подъезжали к нему и просили не медлить, а
больше всех - Назика, которому успех на Олимпе придал самонадеянности. Но
Эмилий ответил, улыбаясь: "Да, будь я еще в твоих летах... Но многочисленные
победы объясняют мне ошибки побежденных и не велят с ходу нападать на
изготовившуюся к бою фалангу". После этого он приказал передним рядам,
находившимся у неприятеля перед глазами, стать по манипулам, образовав
своего рода боевую линию, а тем, кто двигался в конце колонны, - повернуться
кругом и приступить к сооружению рва и частокола для лагеря. К ним, отходя,
непрерывно присоединялись все новые группы воинов, и таким образом Эмилию
удалось, избегнув какого бы то ни было замешательства, ввести всех своих
людей в лагерь, неприметным образом распустив боевую линию.
Пришла ночь, воины после ужина располагались на отдых и готовились ко
сну, как вдруг луна, полная и стоявшая высоко в небе, потемнела, померкла,
изменила свой цвет и, наконец, исчезла вовсе. И в то время, как римляне,
призывая луну снова засиять, по своему обыкновению стучали в медные щиты и
сосуды и протягивали к небу пылавшие головни и факелы, македоняне держались
совсем по-иному: лагерь их был объят страхом и тревогой, потихоньку пополз
слух, будто это знамение предвещает гибель царя.
Эмилий обладал некоторыми сведениями о законах затмений {23}, в силу
которых луна через определенные промежутки времени попадает в тень земли и
остается невидимой до тех пор, пока не минует темного пространства и пока
солнце снова ее не осветит, но, благоговейно чтя богов, часто принося им
жертвы и зная толк в прорицаниях, он, едва лишь заметил первые лучи
освобождающейся от мрака луны, заколол в ее честь одиннадцать телят. На
рассвете он принес в жертву Гераклу двадцать быков, одного за другим, но
благоприятные предзнаменования явились лишь с двадцать первым животным {24},
обещав римлянам победу в том случае, если они будут защищаться. И вот,