"Джеймс Планкетт. Рассказы (Один зеленый цвет, Простые люди, Полкроны и др.)" - читать интересную книгу автора

он справился как нельзя лучше: спозаранку посадил Салли в специально
заказанный автомобиль. Когда он прощался с Салли, поросший лесом взгорок был
окутан туманной дымкой, и тут только Перселл заметил, какая тишь кругом, как
солнце заливает поля в низине, как звонки птичьи голоса в чистом, свежем
утреннем воздухе. Ему захотелось поцеловать Салли в память того - пусть и
немногого, - что их связывало, но он постеснялся Джозефа и таксиста. Вместо
этого он только пожал Салли руку и попросил писать; всю глупость и
бессмысленность своей просьбы он понял лишь поздно вечером, когда в конце
дня, потраченного на бесплодные мысли о том, как выйти из переплета, в
который он попал, ему доставили письмо отца Финнегана. Содержание письма
было ему известно наперед. Священник, видно, был не в курсе событий и,
полагая, что Салли все еще находится у Перселла, призывал того не преступать
законы божеские и немедленно отослать девушку к родным, а поутру явиться к
священнику для беседы; отец Финнеган вынужден выполнить этот тягостный для
него долг по требованию столпов города и с благословения всех, без изъятия,
отцов и матерей Балликонлана.
Перселл отложил письмо и вскрыл бандероль, из-за которой и разгорелся
весь сыр-бор. В ней были партии для оркестра.
- Джозеф, - сказал он. - Завтра первым делом отнеси этот пакет на почту
и попроси отослать обратно. Когда вернешься, мы начнем укладывать вещи.
Завтра вечером я уеду.
- Уедете, хозяин?
- Да, Джозеф. Ничего другого мне не остается. Такова воля всех, без
изъятия, отцов и матерей Балликонлана. Не говоря уж о столпах города.
- Вы же не сделали ничего дурного.
- Выходит, что сделал, Джозеф, сделал, сам того не желая. Мне казалось
- мой прямой долг организовать тут хор, чтобы молодым прихожанам было чем
заняться на досуге. Но я не заручился поддержкой важных лиц, патриотов и
священников, а они не дадут затеять ни одного дела, не убедившись, что план
его начертан на бумаге ирландского производства, с шестой заповедью вместо
водяного знака. Мерфи, к примеру, считает, что у него монополия на
патриотизм. Он чистосердечно верит, что наши предки разгуливали не в штанах,
а в юбках и когда не записывали стихами посещавшие их видения {Имеется в
виду эшлинг (видение), классический жанр ирландского фольклора.}, играли в
гэльский футбол. Эта эрудиция далась ему нелегко. Что станется с ним и его
прихвостнями, если народ предпочтет всему этому оперетту и крикет? Он и ему
подобные узрят здесь измену национальной идее, ибо кто, как не Мерфи, есть
наш национальный идеал? Отец Финнеган полагает, что сумеет привести
статистику рождаемости в соответствие со статистикой браков, если будет
неусыпно гонять парочки метлой добродетели из-под наших национальных кустов.
Любая попытка ему возразить приравнивается к бунту против католической
церкви, ибо католицизм начинается и кончается отцом Финнеганом. Каждый
священник сам себе папа. А если копнуть поглубже, окажется, что наши парни и
девушки не верят ни в того, ни в другого и как нельзя лучше доказывают это
своим поведением, стоит им уехать отсюда куда подальше, каковому примеру и я
собираюсь последовать. И если уж Гэльская лига и впрямь собирается
приохотить любовные парочки к национальному идеалу прямо под кустами, я могу
подбросить им девиз: "В юбках парням куда сподручнее". Боюсь только, отцу
Финнегану это придется не по вкусу.
Перселл перевел дух и улыбнулся: он говорил, просто чтобы выговориться.