"Андрей Платонов. Фабрика литературы" - читать интересную книгу автора

централи, ужасается обычному, близорукий на невнятно великое, потом пишет
сантиментально, преувеличенно, лживо, мучаясь и стеная о виденных крохах и
ошурках жизни, сознавая потенциальное существование больших караваев высокой
питательности. Получаются разъездные корреспонденции, а не художество.
Получается субъективное философствование "по поводу", а не сечение живого по
"АВ" с проекцией плоскости сечения в неминуемую судьбу этого "живого". А
чтобы сечь живое, нужно его иметь, и иметь не в себе (в себе имеешь одного
себя), а перед собой.
Современные литературные сочинения имеют два вида: либо это диалектика
авторской души в социальной оправе (по-моему, Бабель, Сейфуллина и нек.
др.), либо одни честные натужения на действительно социальный роман
(диалектика событий) - искреннейшее желание ребенка построить в одиночку, в
углу автобус, сделать из чугуна для щей паровую машину и т. д., - и так
сделать, чтобы люди сказали: вот молодец, хорошо изготовил автобус, лучше
Лейлянда![1]
Лейлянд - жизнь, ребенок с чугунком - писатель. Нам же нужна в
литературе диалектика социальных событий, звучащая как противоречие живой
души автора.
Смотрите, куда ушла электротехника, гидравлика, авиация, химия,
астрофизика... Люди примерно те же, что и десять лет назад, а делают они
лучшие вещи, чем их предки.
Куда ушла литература от Шекспира по качеству? Конечно, сейчас пишут о
слесарях, а не о сыновьях королей, но это, т. ск., "количественный" признак,
а не качественный: Шекспир удовлетворительно писал бы и о слесарях, если бы
был нашим современником.
Литература никуда не ушла: садится за стол писатель и пишет, располагая
лишь самим собой со своими внутренностями. Все дисциплины, особенно знания,
умеют использовать нарастающие объективные факторы - свой опыт и чужую
потребность,- умеют реформировать этими факторами субъективные способы
деятельности, а литераторы ничего не умеют, как некие осколки первобытного
человечества. Литераторы до сих пор самолично делают автомобили, забыв, что
есть Форд и Ситроэн[2].
Шпенглера[3] у нас не любят (и есть за что), но в одном он был прав: в
сравнении количества ума и знания, циркулирующего на собрании промышленников
и на собрании литераторов,- в сравнении не в пользу литераторов. Это верно,
и не спрячешься от этого. Побеседуйте с каким-нибудь инженером, большим
строителем и организатором, а затем поговорите с прославленным поэтом. От
инженера на вас пахнет здоровый тугой ум и свежий ветер конкретной жизни, а
от поэта (не всегда, но часто) на вас подует воздух из двери больницы, как
изо рта психопата.
Надо создать способы литературной работы, эквивалентные современности,
учтя и органически вместив весь опыт истекшего. Необходимо, чтобы методы
словесного творчества прогрессировали с темпом Революции, если не могут с
такой скоростью расти люди.
А литераторы делают ставку на людей, на "талант", ничего не делая для
изобретения новых методов своей работы, в которых и схоронены все злые
собаки нашего бессилия перед охватившей нас Историей. Мы живем сейчас перед
эпохой почти безответными, мямля, поелику возможно, благо есть инерция
издательской промышленности.
Теперешний токарь, благодаря новому методу - усовершенствованному