"Андрей Плахов. Всего 33 звезды мировой кинорежиссуры " - читать интересную книгу автора

сотрудником Гринуэя - так же как замечательный композитор Майкл Найман.
Тихие зловещие аккорды, создавшие атмосферу "Контракта рисовальщика",
развиваются в "Поваре, воре..." по принципу спирали и в финале, кажется,
разрывают своей агрессией полотно экрана. Недаром Найман называет эту музыку
"фашиствующей" и говорит о ее диктаторской мощи. Композитор проводит линию
связи между барочными вариационными формами XVII века и современным
постминимализмом.
Дизайнеры Бен ван Оз и Ян Роэлфс внесли не меньшую лепту в
художественный эффект картины. Во время авангардного фестиваля в Роттердаме,
где показывали фильм Гринуэя, именно они оформили интерьер местного
ресторана. Там стояли в вазах немыслимые букеты - целые кусты с сочетанием
живой и искусственной листвы, с пышными бутонами, с диковинными
декоративными птицами. На протяжении десяти дней гости фестиваля все больше
погружались в атмосферу увядания, а под конец - и гниения, когда запах
разложившихся цветов и стеблей примешивался к ароматам устриц и лангуст,
кремов и фруктов, вин и соусов.
"Повар, вор..." - шедевр торжествующей живописной зрелищности. В
ресторане, где происходит практически все действие, висит картина Франца
Хальса "Банкет офицеров гражданской гвардии Святого Георгия" (1616). Герои
фильма уподобляются фигурам этого полотна, как бы срисовывая самих себя с
"мертвой натуры". Но некоторые из них и на самом деле мертвы. Нувориш
Альберт (он же - Вор), хотя и демонстрирует мужскую брутальность, в сущности
импотент. Самая выдающаяся часть его тела - не выступ, а впадина: ненасытный
рот, которым он поглощает пищу и им же изрыгает пошлости. Пока он жрет и
разглагольствует, его жена Джорджина заводит любовные шашни в туалете.
Объект ее обеденного блуда - интеллигент-чужак, приходящий в ресторан
неизвестно зачем, поглощенный не меню (единственная книга, которую уважает
Альберт), а настоящими, в толстых переплетах, книгами.
Месть Вора, несомненно, будет ужасна, но до какой степени? Он
выслеживает соперника, забивает ему рот страницами ненавистных книг и лишает
жизни. Месть Джорджины окажется не менее символичной, но еще более ужасной.
Она уговаривает Повара зажарить труп Любовника. И предлагает мужу отведать
самую лакомую часть блюда, которую она не раз пробовала, только в ином виде.
Рот Альберта брезгливо и вожделенно тянется к жаркому из человеческого мяса.
И тогда Джорджина стреляет в убийцу.
Прирожденный структуралист, Гринуэй во всех своих фильмах вычленяет и
тщательно описывает модели цивилизации и культуры, обнаруживая ее злые шутки
и тайную связь с первобытными культами, мифологией варварства, религией и
натуральной историей. "Повар, вор..." - не исключение. Здесь в качестве
модели берется ритуальная культура кухни - преимущественно французское
изобретение (хотя сам режиссер предпочитает индийские и арабские рестораны).
Гринуэй включает кулинарию в число трех "маленьких С" - так называемых
"фальшивых искусств": couture, coiffure, cuisine (портняжное, парикмахерское
и кулинарное). Если кулинария - это религия современной цивилизации, то
кухня (помещение для готовки) - ее храм. Кухня в фильме Гринуэя и впрямь
похожа на церковь, и лишь в первый момент удивляешься, когда поваренок
начинает петь псалмы своим ангельским сопрано.
Гринуэй наглядно воспроизводит на экране пространство огромного тракта
пищеварения: блоки по приему, хранению и приготовлению пищи (кухня), ее
поглощению и перевариванию (обеденный зал ресторана), ее выбросу (туалет,