"Александр Пятигорский. Древний Человек в Городе" - читать интересную книгу автора

математически чрезвычайно маловероятные события ПРОИСХОДЯТ. Не только
потому, что они физически, космически, так сказать, возможны, но и потому,
что возможна или даже фактически случилась МОЯ МЫСЛЬ о них.
Дурак-психоаналитик, разумеется, связал бы мою мысль "о будто бы случившемся
событии" с моим перепоем или перелюбом, которые должны были бы
способствовать "поднятию", "выведению" или "раскрытию" подавленных или
глубоко запрятанных тенденций или образов в моем "под-" или "над-" сознании.
Я тут же стал панически звонить Каматэру, чтобы тот немедленно выбросил из
доклада мои расчеты, но он буквально не дал мне рта раскрыть и попросил
встретить вас, дорогой неприглашенный негость. Кстати, обращаясь к Каматэру,
постарайтесь не произносить конечного звука "р" его имени, который должен
звучать скорее как краткий полузакрытый "а"".
"Я не вполне вас понимаю, дорогой Тэн. Относится ли вами сказанное к
маловероятным событиям вообще или к какому-то конкретному и, по-видимому,
весьма вас затрагивающему событию?" - "Я пока сам не знаю. Ну, дискуссия
кончилась. Идите обниматься с вашим Гутманом".
Таков был мой приезд в Город.


Глава вторая. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА МОЕГО ОТЪЕЗДА В ГОРОД

Со стороны это могло выглядеть примерно так. Желая поправить свои
банальнейшие денежные дела, я не нашел ничего лучшего, чем приняться за
написание книги о Розенкрейцерах, о каковых до того знал разве что
понаслышке. Их полулегендарный основатель мгновенно пленил меня первой
фразой памфлета: "Все, что я до сих пор написал, было просто шуткой. Не
принимайте это всерьез, а еще лучше - забудьте навсегда".
Пять месяцев прошли в идиотских попытках найти такую точку наблюдения,
с которой можно было бы увидеть розенкрейцерство как особое и загадочное
явление, смесь сказки с небывшей былью...
Точку наблюдения я нашел, но... потерял портфель со всеми моими
выписками из дюжины прочитанных книг и замечаниями по поводу прочитанного.
Образ очарованного пастора, цитируемого выше Валентина Андреэ, безнадежно
расплывался в моей сумеречной памяти. Все было обыскано вдоль и поперек. Два
бюро пропавших вещей, раздевалки четырех библиотек, салоны университетских
колледжей, дома друзей - ничего. Обращение в полицию Вестминстера и в
агентство "Последняя пропажа" также ничего не дало.
И вот, когда я окончательно понял, что все потеряно и не остается
ничего, кроме невнятного ощущения находки, которой тебя кто-то лишил,
произошли два события.
Первое. В следующую после потери портфеля среду я прочел в "Таймсе",
что моего старого друга, Юлия Матвеевича Гутмана, ВЫПУСТИЛИ за границу.
Более того, за НАСТОЯЩУЮ границу. И не в какую-нибудь из вульгарно
соревнующихся великих держав или третьеразрядных стран блекло-коричневого
Четвертого мира, а прямо - и уж совсем к черту в пекло - в Город. Тем же
вечером мне позвонил Джак Линси из Оксфорда, только что вернувшийся из
Москвы, и передал личное конфиденциальное УСТНОЕ послание от Гутмана:
приехать немедленно любым возможным образом в Город для встречи, первой за
пятнадцать лет и, наверняка, последней. Два битых дня прошли в попытках
купить умеренно дорогой билет - во всем, что касается Города, ни о чем