"Александр Пятигорский. Философия одного переулка " - читать интересную книгу автора

Анатолий: И этой переулочной мудростью вы начиняете Нику, нашего
удивительнейшего, смешнейшего Нику!
Дедушка:  Нет. Это - для вас, а не для Ники. У Ники слишком велика
способность к незаинтересованной имитации жизни. Я не шучу, ведь все
происходящее не только страшно, но и - забавно. Пройдет года два, и он
превратится в своего человека . А страшнее этого ничего и быть не может.
Анатолий:  Нет! Никогда он не станет их человеком!
Дедушка:  А не все ли равно - их ли, вашим ли, Роберта, Гарика? Он не
должен стать своим ни для кого. Понятно?

Глава шестая: 14-го июля 1938 г., 4-5 вечера

Найти и записать этот кусочек оказалось чрезвычайно трудно*. Главное -
пришлось пожертвовать по ей мере двумя версиями дворовой легенды
о Фиолетовом экспрессе, на котором якобы Ника от Москвы доехал прямо до
Мадрида. На самом же деле они ехали без пересадки до Берлина, а оттуда
другам поездом до Парижа. В Мадриде Ника вообще никогда не был.
______________
* По-видимому, в этом случае имела место реконструкция текста, который
никогда не существовал в оригинале (даже устном!) - силой обстоятельств не
был предназначен к такому существованию! Гарик, например, настаивал, что все
путешествие явилось "метапсихическим переносом" и продолжалось одну двадцать
третью долю секунды.

Это начало происходить где-то после полудня. Ника находился именно
в том состоянии, которое Роберт называл "полной недосягаемостью себя для
себя самого". После обеда у него заболел живот, но не настолько, чтобы можно
было пожаловаться дедушке. Он выглянул на улицу - никого, кроме жуткого
яркого солнца. Вернувшись, он обнаружил - на этот раз без всякой радости, -
что дома буквально никого не было. Он положил голову на покрытый клеенкой
стол. В столовой с одним высоченным окном, выходившим на глухую стену
соседнего двора, было необычно темно. Нике вдруг захотелось горячего чая. Он
поднял голову и... увидел дедушку. Тот сидел прямо, спиной к окну, немного
откинувшись, с руками, сложенными на коленях. Он не смотрел на Нику. Нике
почему-то стадо холодно в затылке. И такой это был разговор.

Ника:  Дедушка, мне сейчас противно.
Дедушка:  Ничего, посидишь в холодке немного, а потом выйдешь на улицу,
и все пройдет.
Ника:  Дедушка, мне сейчас совсем противно. И живот здесь совсем ни при
чем. Это оттого, что я вчера, при гостях, очень смешно про дьякона
рассказывал. Я, конечно, не такой талантливый, как Роберт... но я сам
чувствую, что в присутствии других начинаю говорить, как многие другие очень
уж развитые дети - так, чтобы взрослым нравилось и вообще всем...
Дедушка:  А что именно говорил Роберт по этому поводу?
Ника:  [Он сказал*, что он и я скоро станем образцово-показательными
мальчиками, которыми будут гордиться не только их отверженные семьи, но
и вся страна. Он сказал позавчера: "Такие, как мы, - нужны, а будем нужны
еще больше. Нас никому не придется учить, как говорить. Мы сами всех,
к черту, научим (извини, дедушка), а когда придет время и нам быть убитыми -