"Эллис Питерс. Необычный монах ("Хроники брата Кадфаэля" #0)" - читать интересную книгу автора

собрались распрощаться и разойтись, когда на дворе появились двое молодых
людей и, непринужденно беседуя на ходу, направились прямо к ним.
Джэйкоб из Булдона, молодой парень родом с юга графства, был крепок,
широк в плечах, но при этом доброжелателен и любезен на вид - с его круглого
лица не сходила приветливая улыбка. За ухо у него было заткнуто перо, в руке
зажат свернутый лист пергамента. Весь его об лик указывал на аккуратность,
старательность и трудолюбие - качества, какими и должен обладать хороший
писец. Только вот прямой, простодушный взгляд молодого грамотея говорил об
открытости характера, которую управитель, его начальник, находил чрезмерной.
Рядом с ним, внимательно прислушиваясь к словам Джэйкоба, вышагивал совсем
непохожий на своего собеседника долговязый, узколицый малый с острыми
глазками. Одет он был в темное, неброское, но прочное, способное защитить от
непогоды платье, пригодное для долгой дороги, которую к тому же приходится
проделывать не с пустыми руками. Короткая кожаная куртка этого парня изрядно
вытерлась на спине и плечах - видать, ему частенько приходилось таскать
тяжелые узлы и тюки. Широкие поля истрепанной дождями и ветрами шляпы
обвисли. Достаточно было одного взгляда, чтобы признать в спутнике Джэйкоба
бродячего торговца всякой мелочью, коробейника, которого торговые дела на
несколько дней задержали в Шрусбери. Странствующие купцы частенько посещали
этот богатый торговый и ремесленный город, а на ночлег многие из них
предпочитали останавливаться в аббатстве, где имелись не только покои для
знатных гостей, но и скромные помещения, специально предназначенные для
простонародья.
Мастера Уильяма торговец поприветствовал с подобострастным почтением и,
пожелав ему всяческих благ, направился к странноприимному дому. Поскольку
укладываться спать было определенно рановато, оставалось предположить, что
он уже успел распродать свой товар и, не желая упускать удачу, вернулся в
обитель, чтобы пополнить запасы. Оно и ясно, коли торг заладился, времени
терять нельзя, а у толкового коробейника всегда припасен ходовой товар.
Мастер Уильям, однако же, проводил долговязого малого не слишком
приязненным взглядом и обратился к своему подручному:
- Мальчик мой, что у тебя за дела с этим парнем? Мне он как-то не
глянулся, больно уж любопытен. Повсюду сует свой длинный нос. Я приметил,
что он липнет к кому ни попадя, лебезит перед каждым и все норовит вызвать
на разговор. Вот и к тебе прицепился. Ты ведь поди пергаменты переписывал,
так с какой стати ему этим интересоваться? Торгуешь - ну и торгуй себе на
здоровье.
Простодушные глаза Джэйкоба округ лились.
- О нет, сэр, вы не правы. Я ручаюсь, он честный парень. Просто
любознательный, но ведь в том нет греха. Он задал мне такую уйму вопросов...
- Хочется верить, что он не получил такую же уйму ответов, - сурово
заявил управитель.
- Конечно, сэр, я ничего такого ему не рассказывал. Я имею в виду -
ничего существенного. Так, общие слова о том да о сем, но о важных делах
ни-ни. Однако же, мне сдается, что он ничего дурного не замышляет. А ежели и
заискивает перед каждым встречным, так ведь это не диво. Бродячему торговцу
надо уметь ладить с людьми, быть учтивым да любезным, иначе он немного
продаст. Кто станет покупать кружева да ленты у нелюдима да грубияна? -
беспечно закончил писец, помахивая листом пергамента. - Но я-то как раз шел
к вам, мастер Уильям. Хотел спросить насчет одной запашки - ста двадцати