"Эллис Питерс. Необычный монах ("Хроники брата Кадфаэля" #0)" - читать интересную книгу автора

- О братья, - возгласил он дрожащим от благоговения голосом. - Я
сподобился неслыханной благодати. Мне даровано было узреть чудо... Хвала
Всевышнему, ниспославшему нижайшему из рабов своих столь великую милость. Но
потерпите, братья, ибо я не смею рассказать вам больше. Три дня, считая с
сегодняшнего, я должен хранить молчание, и лишь после этого позволено мне
будет поведать...
- Братья, братья! - неожиданно возопил брат Жером, указывая на
алтарь, - взгляните туда! Вы только взгляните!
Все присутствовавшие, кроме Джордана, продолжавшего блаженно улыбаться
и бормотать молитвы, обернулись и уставились на алтарь. Высокие свечи стояли
твердо и ровно, укоренившись в лужицах стекшего с них же и застывшего воска.
Только вот стояли они в маленьких глиняных плошках, какие Кадфаэль
использовал для сортировки семян. Серебряные лилии бесследно исчезли.
Несмотря на переполох, вызванный пропажей драгоценного подношения,
приор Роберт никоим образом не собирался отступать от заведенного в обители
распорядка. Фиц Гамона, конечно же, будить не стали - пусть уж спит себе до
утра, пребывая в блаженном неведении. А вот полуночное Прославление
следовало отслужить во что бы то ни стало, ибо Рождество Христово значило
несравненно больше, нежели любые дары и любые утраты. Он хмуро проследил за
тем, чтобы богослужение прошло как должно, а по завершении его отослал
братьев по кельям. Спать до заутрени, ежели они, конечно, смогут заснуть, а
нет - ворочаться в постелях, вспоминал случившееся. Никому из братьев приор
не позволил приставать к Джордану с расспросами, но зато сам, оставшись
наедине со стариком, попытался вытянуть из него хоть что-нибудь
вразумительное. Однако же все старания Роберта пропали втуне. Исчезновение
подсвечников вовсе не обеспокоило Джордана - похоже, он даже не заметил
этого. На все же другие вопросы старец упорно отвечал одно и то же:
- Мне велено молчать до полуночи третьего дня.
Кем велено да почему, спрашивать было бесполезно. Старик лишь блаженно
улыбался и молчал.
Поутру, перед мессой, в странноприимный дом явился приор Роберт,
который сам вызвался сообщить огорчительное известие Фиц Гамону. Тот,
разумеется, пришел в ярость, слегка умерить которую, да и то не сразу,
удалось лишь при помощи приготовленного Кадфаэлем успокоительного медового
отвара. Свейн, старший по возрасту конюх Гамо, на сей раз предпочитал
держаться подальше и не приближался к своему господину даже в присутствии
приора Роберта - видать, по опыту знал, чем порой оборачиваются вспышки
хозяйского гнева, и боялся под вернуться под горячую руку. Супруга Фиц
Гамона тоже держалась в сторонке с таким видом, словно еще не вполне
оправилась от вчерашней хвори. Само собою, она, как и подобало доброй жене,
разделяющей с супругом все его радости и огорчения, охала и ахала по поводу
возмутительной кражи и вторила его требованиям немедленно найти и примерно
наказать виновных в этом неслыханном святотатстве, а подсвечники водрузить
на место. Разумеется, приор Роберт полностью поддержал это требование и
торжественно заверил супругов в том, что не пожалеет усилий, дабы вернуть
обители этот поистине княжеский дар. Он уже отметил ряд обстоятельств,
которые, по его мнению, должны были облегчить поиски, и не преминул
поделиться своими соображениями с Гамо.
Выяснилось, что как раз после повечерия выпал легкий снежок, тоненьким
слоем припорошивший землю. Этот слой оставался девственно нетронутым, следов