"Эллис Питерс. Необычный монах ("Хроники брата Кадфаэля" #0)" - читать интересную книгу автора

отродясь не бывала в таких местах, где варят всякое зелье. Там, наверное,
все диковинное, необычное...
Она напрочь позабыла о необходимости казаться больной и говорить
слабым, усталым голосом. Искреннее, прямо-таки детское любопытство оказалось
сильнее осторожности.
- К тому же я только что вернулась от лорда аббата, видишь, даже
переодеться не успела, - с жаром убеждала она монаха. - Своди меня туда,
брат. Ну что тебе стоит?
- Стоит ли, - вежливо возразил Кадфаэль. - Неровен час, к головной боли
еще и простуда добавится. Одно дело по двору пройтись - он начисто
выметен, - а дорожки сада запорошены снегом.
- Ничего страшного, несколько минут на свежем воздухе наверняка пойдут
мне на пользу, - отмела возражения леди Фиц Гамон. - Глядишь, с морозца я и
засну лучше. Идти-то, поди, недалеко?
Идти действительно было недалеко. Стоило отдалиться от монастырских
построек, из окон которых лился хоть и слабый, но свет, как на
угольно-черном небе стали видны колючие, вспыхивавшие, словно искры
холодного костра, звезды. На востоке собирались клочковатые облака. В
обнесенном изгородью саду, среди деревьев, было как будто потеплее, чем на
дворе, словно растения не только преграждали доступ холодным ветрам, но еще
и обогревали пространство своим теплым дыханием. Царила торжественная
тишина. Гербариум был отгорожен живой изгородью, под защитой которой
притулилась бревенчатая хижина, та самая, под крышей которой готовил и
хранил свои снадобья брат Кадфаэль.
Когда они вошли внутрь и монах разжег маленькую лампаду, леди Фиц Гамон
охнула от удивления и восторга и, напрочь позабыв о своей мнимой хвори,
принялась озираться по сторонам. Глаза ее возбужденно блестели. Служанка,
послушно и невозмутимо последовавшая за своей госпожой, напротив, почти не
поворачивала головы, но и ее глаза обежали помещение с не меньшим интересом,
а бледные щеки даже малость разрумянились. Множество пряных и сладких
ароматов, витавших в воздухе, также не остались незамеченными. Ноздри
служанки затрепетали, а губы изогнулись в едва заметной улыбке.
Что же до леди, то она, словно любопытная кошка, обнюхивала каждый
уголок и не только внимательно приглядывалась и принюхивалась к каждой
ступке, склянке или бутыли, но еще и обрушила на Кадфаэля , целый водопад
вопросов:
- А это что за сушеные иголочки - малюсенькие такие? Никак розмарин? А
зернышки - ну вот те, что насыпаны в большой мешок?
Она по самые запястья запустила руки в горловину мешка, и сарайчик
наполнился сладковатым ароматом.
- Ой, да это же лаванда. И как много! Выходит, брат, что ты заботишься
и о нас, женщинах. Я знаю, что лаванда идет на духи и притирания.
- Так ведь ей можно найти и другое полезное применение, - с улыбкой
отозвался монах, наполняя маленькую склянку густым прозрачным сиропом. То
был отвар из маков, вывезенных Кадфаэлем с востока и неплохо прижившихся на
английской земле. - Лаванда полезна при всякого рода расстройствах, потому
как дух от нее не только благоухающий, но и успокаивающий. Я дам тебе
маленькую подушечку, набитую ею и некоторыми другими сушеными травами, -
смотришь, и заснуть будет легче. Но главное - вот этот отвар. Выпей его
перед тем, как лечь в постель, и вот увидишь - сон будет глубоким и