"Эллис Питерс. Тень ворона (Хроники брата Кадфаэля - 12)" - читать интересную книгу автора

должности, я буду охранять от врагов границы его земель, а если нет -
вернусь к себе в Мэзбери и там, на севере, буду защищать границу с
Честером, если тамошний граф вздумает расширять свои владения. А уж
западные, южные и восточные границы тогда придется оборонять кому-то
другому. А тебя, дружище, я попрошу разок-другой навестить Элин, чтобы она
без меня не скучала в одиночестве во время рождественских праздников!
- Стало быть, самая большая милость в нынешнее рождество выпала мне,-
серьезно сказал Кадфаэль. - А я помолюсь за нашего аббата и за тебя, чтобы
все ваши дела завершились к вашему удовольствию. Моя же радость заранее
обеспечена.
Похороны старого священника отца Адама, семнадцать лет исполнявшего
должность настоятеля прихода святого Креста в Форгейте, состоялись за
неделю до того, как аббат Радульфус был вызван папским легатом на совет в
Вестминстер. Право назначения нового священника принадлежало аббатству, и
монастырская церковь святых Петра и Павла одновременно служила приходской
церковью для жителей Форгейта, которым для богослужения предоставлялся
главный неф. За последнее время Форгейт так вырос, что его жители почитали
свое предместье наравне с городом. Форгейтский староста, колесник Эрвальд,
именовал себя провостом, а город, аббатство и церковь потрафляли этому
безобидному хвастовству, поскольку Монкс-Форгейт, каковым было полное
название этого предместья, был в сущности спокойной деревенькой с
законопослушными жителями и никогда не доставлял больших хлопот законной
городской власти. Редкие склоки между мирянами и аббатством или короткие
стычки между задиристыми парнями из Форгейта и Шрусбери не стоили того,
чтобы вспоминать о них на другой день.
Отец Адам так долго священствовал в Форгейте, что вся местная молодежь
выросла под его отеческим присмотром, а старики относились к нему
по-свойски, и его сан давно перестал быть преградой между ним и паствой.
Старик жил один в маленьком домике, расположенном в узком переулке
неподалеку от церкви; с домашними делами он управлялся без посторонней
помощи и держал только одного работника, который обрабатывал его поля и
огородик, находившиеся за чертою предместья, ибо приход святого Креста
занимал обширное пространство, выходившее далеко за пределы главной улицы
Форгейта. Соответственно тому и паства была многочисленна и разнообразна: в
нее входили как ремесленники и торговцы, так и крестьянское население -
хозяева окрестных хуторов и безземельные издольщики. Весь этот народ был
очень озабочен тем, какого священника они получат взамен умершего отца
Адама. Ну да уж, даст бог, старый пастырь - царствие ему небесное! -
приглядит за этим с того света и позаботится о своих подопечных!
На похоронах служил сам аббат Радульфус, а убеленный серебристыми
сединами приор Роберт, как всегда величавый и полный аристократического
достоинства, произнес надгробное слово, исполненное прочувствованной
скорби, и разве что слегка сдобрил похвалу покойному некоторым оттенком
снисходительности, ибо отец Адам был родом из простых, без особых претензий
и едва знал грамоту. Однако самую лучшую эпитафию отец Адам получил из уст
церковного причетника Синрика, находившегося при нем почти все эти годы, а
.произнесены эти слова были в присутствии одного лишь брата Кадфаэля.
Синрик снимал нагар со свечей, а Кадфаэль, проходя мимо алтаря для мирян,
остановился, чтобы высказать сочувствие этому человеку, которого, как он
знал, более всех огорчила смерть старого священника.