"Эллис Питерс. Тень ворона (Хроники брата Кадфаэля - 12)" - читать интересную книгу автора

дважды в течение этого года пришлось взять свои слова обратно, и тем самым
он неизбежно уронил себя в глазах всего клира. Не старается ли теперь
епископ Генри использовать всякий повод, чтобы ублажить своих епископов и
аббатов, выказывая им всяческое участие и проявляя заботу об их нуждах?
Быть может, он таким образом умасливает их, чтобы укрепить их пошатнувшуюся
преданность. Такое вполне возможно, и епископ, наверное, готов пожертвовать
даже очень ценным слугой, чтобы заручиться расположением такой значительной
особы, как аббат Радульфус. "Однако нет никакого сомнения,- уверенно сказал
себе Кадфаэль, подводя итог своим размышлениям,- что аббат ни за что не
согласился бы на это назначение, если бы не был убежден, что этот человек
подходит для должности священника".
Кадфаэль отдыхал, удобно привалившись к стене и вытянув перед собой
обутые в сандалии ноги; сложенные вместе руки он глубоко спрятал в длинных
рукавах рясы и сидел с закрытыми глазами, чтобы ничто не мешало ему думать.
Он сидел так тихо, что молодой человек, приблизившийся к сарайчику, принял
его за спящего.
Полная неподвижность Кадфаэля не раз вводила в подобное заблуждение не
знавших его людей. Молодой человек ступал очень тихо, но Кадфаэль услышал
его осторожные шаги. Он сразу понял, что это не свой брат монах и не
наемный работник из числа мирян: таких тут было немного, и они редко
забредали в его владения. Эти ноги были обуты не в сандалии, а в хорошо
разношенные, старые башмаки; их хозяин думал, что ступает бесшумно, и был
почти прав, однако Кадфаэль обладал чутким, звериным слухом. Шаги
остановились у порога, и на несколько мгновений наступила полная тишина.
"Разглядывает меня,- подумал Кадфаэль. - Ну и ладно! Что он видит, я и
сам знаю, не знаю только, как ему понравится этот пожилой монах шестидесяти
с лишним лет, еще здоровый и крепкий, если не считать, что спина стала не
такой гибкой, как бывало раньше. Ну да так уж оно положено в моем возрасте!
Сидит, значит, коренастый монах с простоватым лицом, вокруг его бритой
макушки, круглый год открытой и в зной и в холод, топорщатся темные с
сильной проседью волосы, которые, кстати говоря, давно пора бы подстричь!
Подождем же, покуда он насмотрится. Похоже, торопиться ему некуда".
Кадфаэль открыл глаза.
- С виду я, может быть, и похож на мастиффа,- произнес он
дружелюбно, - но вот уже много лет, как никого не кусаю. Входи же и не
смущайся!
Столь бодрое и неожиданное приветствие, с которым Кадфаэль обратился к
своему посетителю, оказало на того обратное действие: вместо того чтобы
последовать приглашению, он невольно отпрянул. Теперь гость очутился на
свету, так что его можно было хорошенько рассмотреть. Кадфаэль увидел перед
собой молодого паренька не старше двадцати лет; он был хотя и невысок, зато
ладно скроен, на нем были довольно помятые облегающие штаны, поношенные
кожаные башмаки со стоптанными подметками, немного порыжевший под мышками
темно-коричневый кафтан, подпоясанный веревкой с размахрившимися концами, и
короткая накидка с капюшоном, который сейчас был отброшен за спину. Из-под
кафтана виднелся распущенный ворот грубой холщовой рубахи, из коротковатых
рукавов высовывались незагоревшие белые запястья. Наружность юноши была
воплощением молодой силы и мужественной крепости. Он твердо выдержал
изучающий взгляд Кадфаэля и, оправившись от первого испуга, держался так,
словно такое разглядывание нисколько его не смущало, а, напротив, лишь