"Борис Письменный. Вылет из Квинска" - читать интересную книгу автора

- Хуже нет, чем звонки спозаранку, - сказал Балкопа, - это хамство
чистой воды.
Звонила Ира Корш: - Дядя Соля... в общем, так...вчера папа умер...
Два конкурирующих предприятия, два похоронных дома стояли по разным
сторонам шоссе. Некоторые приглашенные, ошибаясь, попадали в Бен-Арам, где
было очень мило и вежливый служка радушно приглашал проходить и садиться.
Только там говорили, похоже, по-арабски, пела зурна, курился сладкий
синеватый дымок и хоронили какую-то девицу.
В правилъном похоронном доме 'Вайс и Сыновья', в том, что ближе к
автомобильному переезду, еще и не начинали. Суетился распорядитель; и
прибывающие неуверенно толкались в прихожей прежде, чем войти в положенную
дверь. Было довольно морозно и зябко, так что многие группировались в
очереди перед узкой туалетной дверцей, курили, вполголоса переговаривались.
- Как-то мой Элик? Успеет сегодня? Самые рабочие часы, а ему босс по
часам платит.
- Покойник тебя не спросил, когда тебе удобнее?
- Я его мало знал. Это со второго этажа?
- Нет, тот был на прошлой неделе.
Стоял полумрак и застарелый тошненький дух. Душно пахли надраянные
мастикой длинные темные лавки с коробами для молитвенных книг. У окна,
замазанного белилами до половины, ближе к отопительной батарее, сидели
Голдин и Гилдин, раскачивая ножками, не достающими до пола. Разглядывали
входящих, шумно шептали: - Никаких цветов, вы с ума сошли! Жать руки не
полагается. Возьмите кипеле у входа; никаких вам 'здравствуйте', никаких вам
'спасибо'...
Входящие продолжали дискуссию: - Кого-то еще беспокоят рабочие часы,
меня лично никакой начальник в Белом Доме не ждет с докладом. У нас теперь
один, господа, начальник - товарищ велфэр. Отсядем-ка лучше от двери, по
ногам холод несет...

Однако дверь в зал совсем не выходила наружу; от уличного входа ее
отделял вестибюльчик и тамбур. Это Дарий, или то,что недавно было Дарием
Коршем, еще витало поблизости от своего отказавшего тела. Эманация Дария -
то, что сейчас, как и тысячи лет назад, гадательно определяли мифической
душой в объятиях ангела смерти, реже - ангела жизни. Субстрат или субстанция
такая, до сих пор необьяснимая, но и никак не покидающая воображение -
'нечто', под которое, по мере умудренности, подставляют то дымок и запах, то
магнетизм или плазму, - это 'нечто' плавало сейчас над покинутым своим
обиталищем, теперь уже бездушной восковеющей куклой,страшно отяжелевшей, с
сосудами, залитыми формальдегидом, как свинцом. Крышка гроба, изнутри
обшитая белым шелком, стояла ребром между свернутьм в рулон старым ковром и
ящиком со свечами. У входа на амвон сидели жена и дочь усопшего, соседи по
лестничной клетке. Чем больше входило новых людей, тем заметней и горше
убивалась жена, отворачивая в шаль за одну ночь постаревшее лицо, повторяя:
- ...спросил меня яблочка, я только пришла с кухни, а его уже не-е-ет...
- Хватит, мам, хватит, - говорила Ирина. - Ой, он кисленького хотел.
Зачем он мне это устроил! - Анна всплеснула руками с шалью, и дух Дария
спланировал к Голдину-Гилдину, где шептались.
- Почему Додик не выходит из автомобиля, скоро начнут? - О, он внутрь
не войдет, я знаю. Говорят, не переносит. Нельзя ему. Отрицательные эмоции.