"Борис Письменный. Марусина любовь" - читать интересную книгу автора

Даже мужа своего бывшего, непутевого Аркадия, по-доброму вспомнила. Как
тот, юморист невозможный, у них в деревне Крюково на речке дурачился. Учил
рыболовить известным манером 'на сухую корочку'. Вставлял сухарик себе в
одно место, куда следует, приспускал штаны и - в воду на карачки садился.
Ждал, чтоб рыбка клюнула корочку и чтобы сразу вскочить, быстренько
завязать рыбку в кальсонаx.
Хорошо было в деревне. Тёпло. Сизым вечером через поле коровы шли.
Лениво отмахивались от слепней хвостами; плюхи за собой роняли. Потом
быстрый дождик пыль прибивал, и где-то пели уже в темноте. Где-то щекотала
ноздри, аппетитно жарилась картошка, хлипко страдала гармошка, ругань
неслась и дурман цветочный...

В тот же самый вечер по дороге с работы заехала Мария Петровна на стадион
"Динамо". Скрылось блеклое московское солнышко. Посерело. Над
Ленинградским проспектом зависла чреватая ливнем туча. Потянуло холодом.
Однако, у стадионного заборчика, в уголке перед трибунами все еще
толкались люди, завзятые футбольные болельщики. Лето, зима - им не важно.
Есть на сегодня игра или нет - всё одно.
Старый стадион мало функционировал, толкучка никогда не умирала. Кишела
толпучка страстями.

Марусе давно сказывали, что видели там Аркадия; что опустился он до
невероятных риз, дальше некуда. В снег и мороз обретался он на заветном
заплеванном пятачке вместе с другими тенями давно прошедшего времени, с
забулдыгами, ему подобными странными личностями. Чудные люди
-перетаптываются они с ноги на ногу, личные имена позабыли, зовут друг
друга кличками - 'седой', 'рыжий'..., бормочут, кто про Яшина, кто про
Башашкина, как мяч в штангу летел сто лет назад, кто отбил его не по
правилам... Там же и желтая бочка пивная иногда располагалась.
Известный тамошный старичок бессмертный по кличке 'шкет' шестерил,
суетился - смотрел, как другие пьют пиво, жадно и залпом, как у них, у
других, кадык по горлу гуляет. Шкет сипло просил: - Эй, пенцы оставьте...
Хучь пенцы-то!

Аркадий был точно на месте. Против Марусиных опасений, был он хотя и
немного помятый, но в стиранной рубахе и аккуратнейшим образом чисто, до
синевы выбритый. Правда, страшновата была та синева, когда приглядеться, и
чистота, как в больничке у безнадежных. Ну и разило от него, конечно. -
Машка, вот-так встреча! Какими судьба...пивка xочешь?- Отошли в сторонку,
поговорили.На все-про-все один ответ:- Нормалек. Живем помаленьку. Тута я,
на Башиловке...
- Ну, а что обтрепался, брюки смотри - баxрома...
- Прохудились? Не веришь? Недавно штаны купил. Дырявятся суки. То ли
яйцы у меня такие чугунные? Скажи,Маш? Заштопаем, клянусь.
- Деньгами помочь?
- Да не надо мне твоих мятых... Сколько дашь? Ты все там же,
начальничек, примус-чайничек? Оборотней, жидков своих в рай переправляешь?
- Прошу, не антисемитничай, Аркадий! Что ты против них имеешь?
- Я что?...От, на днях 'шкет' говорил - Бегут жиды -плохой знак.